— Ты преувеличиваешь, — пробормотала Лили и зябко поёжилась. Но в глубине души понимала, что это правда. В ушах стоял крик Петуньи: «Вы ненормальные уроды. Я рада, что вас изолируют от нормальных людей».
— Ты сама в это не веришь! — резко прервал её Северус.
— Я...
— Маглы никогда нас не поймут... — казалось, Северус уже не слышал и не видел её. Его глаза горели решимостью и верой, а голос почти звенел. — С ними невозможно дружить или иметь близкие отношения, потому что это означает рассказать. А «рассказать» — означает подвергнуть риску не только себя, но и всех нас!
— Но, может быть, если бы мы не прятались от маглов, а больше им помогали... — неуверенно предположила Лили. Ей по-прежнему было неуютно от мысли, что кто-то мог считать ее опасной и ненавидеть только потому, что она родилась ведьмой. А ведь в детстве она никогда этого не скрывала, даже специально демонстрировала... "Когда-нибудь мы все поплатимся из-за твоих штучек!" — Петуния могла быть права... Мало ли что могло бы случиться, если бы за её волшебством подсмотрел не Северус, а кто-нибудь из обычных мальчишек.
— А мы что делали? — устало пожал плечами Северус. Казалось, он утратил весь свой ораторский запал и теперь просто перечислял факты. — Чем мы занимались до Статута, да и после — тоже... Пока маглы не придумали свою смешную медицину и химию, которые тоже, кстати, были созданы на базе наших знаний. Кем ты думаешь, были все эти знахари и травники? Католическими монахами? — Северус презрительно фыркнул. — И какое-то время нашими услугами охотно пользовались... Только... Только ведь мы тоже люди, а не боги. Даже колдомедицина не всесильна, а люди не понимают, как работает магия: они ждут чуда. Как будто... — он раздраженно прищелкнул пальцами, — им никогда не приходило в голову, что мы тоже болеем, стареем и...
Снейп осекся на полуслове. Он стоял неподвижно и жёстко, словно превратившись в статую. Северус смотрел невидящим взглядом куда-то в пустоту, сквозь камни, сквозь сугробы, сквозь мрачно зеленевшие кипарисы. Внутри словно рвалась плотина за плотиной, с каждым толчком сердца заливая внутренности кипятком, обжигая невыносимой горечью. Казалось, он захлёбывался собственной кровью, теряя силы с каждым ударом пульса. И вот в какой-то момент его затопило и накрыло с головой. Невыносимая тоска, от которой темнело в глазах. Как человек, которого внезапно настигло головокружение, он тяжёло опёрся о ближайшее дерево и склонил голову.
