В этом же прагматическом русле лежат стандартные меры по улучшению качества дорожной инфраструктуры, совершенствованию организации дорожного движения, повышению качества и оперативности медицинской помощи пострадавшим и т. п. По всем направлениям используется как зарубежный, так и позитивный отечественный опыт. Те или иные неуспехи продвижения по отмеченным направлениям связаны, скорее, не с дефектами методологии, но с дефицитом профессиональной компетенции и/или финансирования.
II. Одновременно в общественном сознании и даже на профессиональном уровне продолжают существовать иллюзии по поводу наличия неких простых и легких для понимания решений в рамках приоритета административной ответственности и традиционных схем совершенствования государственного контроля и надзора в сфере БДД. Здесь уместно вспомнить об одном из законов Мэрфи, согласно которому: «сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения».
Характерным примером поиска универсальных рецептов последнего времени является гипертрофированная «борьба с пьянством» в духе идей лермонтовского штабс-капитана,[36] который, как известно, «старался уверять себя, что все в мире несчастия происходят от пьянства».
Бесспорно, что алкоголь был и остается одним из ключевых факторов возникновения ДТП с тяжкими последствиями. Не менее бесспорно, что drunk driving (вождение в состоянии алкогольного опьянения) жестко наказуемо во всех продвинутых мировых практиках обеспечения БДД.
Вопрос только в том, что наши перманентные усиления этой борьбы идут на фоне игнорирования другой важнейшей компоненты из триады «3D» – опасного вождения. Одновременно игнорируется еще один важный постулат: позитивный эффект от усиления мер ответственности за те или иные нарушения ПДД критическим образом зависит от качественного уровня правоприменительной практики и, в первую очередь, от универсальности этих мер.
Заметим, что категория опасного вождения, о которой мы говорили в главе 2 в рамках описания первой парадигмы, отсутствует в российском юридическом обороте как таковая. При этом распространено мнение, что, якобы, опасному вождению сложно дать должную юридическую дефиницию, а факт такого вождения еще труднее выявить на практике.
Есть основания полагать, что проблема заключается вовсе не в этих трудностях, а в обстоятельствах социально-психологического плана: агрессивное поведение на дороге не считается у нас признаком асоциальности и умственной убогости, а, напротив, является неким индикатором успеха и состоятельности, принадлежности к категории неприкасаемых.
