Я вышла из их комнаты и направилась к лестнице, самым трудным, оказалось, тихо спуститься, раньше я как то не заметила того, что скрипит она очень громко, но сейчас, когда весь дом почти спит, скрип просто давил на уши. Спустившись, я услышала звуки из зала, парни еще не уснули. На DVD горела красная лампочка и на экране телевизора была видна сцена, заставившая меня застыть, чтобы узнать ее окончание. Девушка в белом платье застыла на краю сколы и стремительным взором, устремленным в алый закат, ждала возвращения кого–то или чего–то. Но вид ее просто будоражил сознание, золотистые завитки, собранные под коралловой заколкой в виде звезды, выпавшие пряди, развивающиеся на ветру, глубокие карие глаза, кожа цвета слоновой кости, губы цвета моего малинового блеска, фигура Афродиты. Девушка потрясающей красоты, но от чего- то кажущаяся такой одинокой, такой покинутой.
Сама не заметила, как подошла ближе к дивану, где устроился Фреди и Чак, и подсела к ним. Они уже не были закутаны полотенца, видимо не ожидая сейчас кого–либо увидеть. Чак подскочил с дивана и опустился на пол за одеялом, которое накинул на свои семейники цвета вишни, а Фреди даже не смутился моего появления, скорее даже обрадовался, подтаскивая меня ближе к себе. А мне не было дело до них обоих, я не сводила взгляд с экрана плазменного телевизора, на котором уже появилось какое–то чудовище. С удлиненной мордой, заостренными ушами, желтыми огромными глазами, клыками, как у акулы, когтями, как у медведя и с телом похожим на человека, но покрытое с ног до головы шерстью, как разъяренное собаки. Это чудище взялось из ни откуда и уже приближалось к беззащитной Афродите. Рыча, это чудище прогрызало себе путь к девушке, отбрасывая всех, кто вставал на его пути, разрывая каждого на куски, любого кто встанет между ей и ним. Чудовище хотело, заполучить свою жертву и ему было невозможно помешать. Человеческие конечности летели в разные стороны, искалеченные, обглоданные до кости. Головы отгрызенные катились к ее ногам, но она не пугалась, глаза были устремлены прямо на него, она ждала, ждала пока он подойдет ближе. Но разве можно ждать такое? Такое отвратительно чудовище, от которого по телу мурашки табунов пробегают не переставая. Он встал на четвереньки, и уже больше напоминал животное, дикое необузданное, незнающее пощады. С его морды текла кровь, она была повсюду на его клыках, когтях, по всему пути к ней. Лишь она была нетронута в своем белоснежном платье, она одна оставалась невинна.
