— Ведьма, теперь ты попалась! — шипели мы, продолжая забрасывать сумасшедшую бабу яйцами.
Преодолеть стены она не могла, равно как и найти что-то, чтобы подставить под ноги, там было что называется шаром покати — уж об этом-то мы с Любой позаботились заранее. Что она хрипела в ответ, я не помню.
— Сейчас мы тебя здесь прибьем, и нам ничего не будет — ты же сама сюда прибежала, да еще с топором. Все поймут, что ты первая напала на нас.
Мы еще что-то говорили, давая ей понять, что она получает по заслугам за свою выходку против моей мамы.
— За свою маму я убью тебя, вот смотри! — орала я, войдя в раж, и уже бросала в нее не яйца, которые давно закончились, а кирпичные обломки.
Люба была права. Эта женщина оказалась вполне вменяемой, во всяком случае она поняла, за что получает взбучку и что получит и впредь, если будет набрасываться на людей.
— Я порубаю вам стены, — попыталась она угрожать.
— Ага, давай! Ты же сумасшедшая, ты же на всех с топором бросаешься! Вот нам и поверят, что мы защищались. Люба, бросай камни побольше, и целься в ее дурную башку! — орали мы друг дружке и что-то бросали, чтобы убедительнее выглядеть.
Наконец она остановилась и начала просить не убивать ее.
— А ты что позавчера сделала? Ты что сделала, гадина, все равно за это убью тебя! — ярилась я, и, наверное, в тот момент убила бы, если бы не Люба, которая то и дело прыскала смехом. Я боялась, что она вообще расхохочется и испортит всю затею. Но она удержалась, зато и мне позволила прийти в себя. — Обещай при свидетелях, что забудешь о нашем существовании!
— На черта вы мне нужны! — соседка попыталась лечь животом на стену и перекатиться наружу. Но живот оказывался слишком для этого низко, да и мы не давали ей выбраться, отталкивая длинными рейками назад.
— Обещай не трогать своих соседей! — еще более зычно кричала Люба. — Иначе живой отсюда не выйдешь! Я тоже сумасшедшая, мне море по колено!
Глядя на нее, можно было поверить этим словам — ее глаза горели, волосы растрепались, лицо раскраснелось, и вся она была заряжена неутомимым азартом, словно молния электричеством. Наверное, я тоже выглядела устрашающе.
— Я больше не буду драться, — присмирелым голосом пообещала наша соседка.
— Точно? Клянись здоровьем!
— Не буду, — повторила она. — Клянусь своим здоровьем.
— Кричи об этом громче, мерзкая гадина! — потребовала я.
Баба выпучила и без того булькатые{11} глаза, надулась и заорала:
— Я больше не буду бросаться с топором на соседей!
