Стихи [Сборник] | страница 3



Хмель полуденный жатвы…
Словно лезвие, точен
Ножки вкрадчивый сгиб.
Я сражён прямо в сердце
Поцелуем Нептуна —
Ветроногий кораблик,
Тонкой горечи мёд!
Стать навек отщепенцем —
Подаянья Фортуны —
Я молю ради полдня,
Мой полночный восход!
* * *
Мяч в аут улетел,
Устали спать ресницы.
Жгут двух бессонных тел,
И невредим и цел,
В тщете — когда-то свиться…
Записан на скрижаль
Волчонка трепет в мае.
Сиреневая даль
В нём сердца дрожь питает.
Жгут разлучённых тел —
Неотразимо бел!
И тяжело-темны
Двух далей злые сны.
Мы пишем на скрижаль
Избитую печаль…
Не казнь таят ресницы
Волчицы-чаровницы?
Надземные струны

Наталье Алтынбаевой

На каблучке высоком туфелька,
Дрожливой ножки нагота.
Коснулась вызревшая пуфика —
Белее лилии — мечта.
И оттеняет пуфик бархатный
Мечты лелеемой атлас.
Я — твой всецело и безропотно,
Таинственно звучащий саз[2]!
На саза звон восточной грацией
Неупиваемо влеком —
Я пью в возвышенной прострации
Твоей поэзии «Клико»…
Белорояльно утончённое
В тебе, как с пряным сыром мёд:
Твоя изменчивость кручёная
И брови смелые вразлёт.
Мне баловство блеснёт лодыжками,
И сладко дастся нам двоим
Несхожесть горькая с излишками,
Греха неистовый интим.
И, созидая культ космический,
Даря свободу злому рту,
Я изрумяню еретически
Мечты крутую круглоту.
* * *

Любимой Kim Seligsohn

Нет страшней, чем надежды ручонка —
Нанося на лицо моё грим,
Детоокого гладит волчонка,
Что издёрганно-тайно любим.
На щеках пламенеют румяна,
Жизни часиков ёжится круг.
Волчья ягода сделала пьяным
И к стреле пламенеющий лук.
Мчи, стрела, к заколдованной дверце,
За которой игрушки и луг, —
Чтоб волчонок играл моим сердцем
И Земля опьянела бы вдруг,
Став, как ты, озорной, детоокой
И, любя нашей боли цветок,
Без усмешки бесстыже-жестокой
Осторожно ушла из-под ног…
Ода светлых скорбей
На московской улице Стромынке
Я родился жолтым сентябрём,
И плясали гости под «Калинку»,
И играл шарманщик под окном.
Лай собачий счастье мне пророчил,
Пьяный дворник жарил трепака,
Только вдруг среди разгульной ночи
Сорвалася люстра с потолка…
Сорвалась, хрустальная, разбилась,
В моё детство коршун залетел,
Жизнь моя, как рана, загноилась —
Будь ты проклят, чёрный передел!
Не Москвы родные переулки —
А безбрежья тёмно-серый мат.
Кукуруза вместо сдобной булки
И судьбы экстазной камнепад.
Моё тело жалили недуги —
Без движенья я лежал, хохмач…
Господи, я звал Тебя ворюгой
Моей юности, запоев и удач!..
Проститутка-счастье, выкобенясь,
Видела — мне нечем заплатить:
Не умел тогда ещё за ересь
Я рублей колоду заломить.