Вечером, раздевшись, она вдруг увидела свое нагое тело в зеркале на туалетном столике, увидела следы, оставленные беременностью в виде голубоватых прожилок на белой коже. Охваченная отвращением к себе, Лена словно окаменела, а потом вдруг ударила себе по щеке, на которой еще виднелся шрам.
— Нечего с ума сходить, — пробормотала она. — Толку от этого не будет… Никогда!
Она выключила свет и в темноте крепко сомкнула веки.
Но всей ее решимости недостало, чтобы подавить волнение. Оно было сильнее ее, и под конец она со стыдом поставила крест на этой бессмысленной борьбе. Назавтра Лена пошла на Пул-стрит, где жил Пол, позвонила и осведомилась, дома ли он.
Миссис Коппин, прищурившись, оглядела ее.
— Он выехал, — ответила она.
На мгновение у Лены остановилось сердце. Но она не отступила.
— Куда?
— Понятия не имею! Вам, верно, будет интересно узнать, что за ним приходили из полиции. Мне пришлось оставить у себя его чемодан в уплату за квартиру.
Пауза. В уме Лены созрело решение.
— Если я заплачу за него, вы разрешите мне забрать чемодан?
Миссис Коппин задумалась. Имущество Пола вряд ли чего-нибудь стоило, и она никогда не надеялась «хоть грошик за него выручить». Сейчас подвернулся благоприятный случай. Упускать его и задавать вопросы, право, не стоит. Она кисло пробормотала что-то в знак согласия и, не затворив дверь, пошла в дом.
Раскрасневшаяся, с видом заговорщицы, Лена принесла домой выкупленный ею помятый коричневый чемодан. В нем было только немного старой, изношенной одежды. Она выстирала и выгладила рубашки, заштопала носки, вычистила фланелевые брюки, аккуратно загладила складки. И даже сунула в боковой карман несколько шиллингов. Проделывая все это, она почувствовала облегчение, но когда наглаженные, починенные вещи опять были сложены в чемодан, на душе у нее не стало лучше… В ней неуклонно крепла уверенность, что с Полом стряслось несчастье.
Назавтра в «Бонанзе» она услыхала о нем. Когда Лена вошла туда, Нэнси Уилсон со смаком о чем-то рассказывала другим продавщицам. Все столпились вокруг нее, и даже Херрис стоял поблизости — очень уж пикантные новости она сообщала.
— Честное слово, — тон у Нэнси был в высшей степени патетический, — я прямо обмерла от удивления. Иду это я в кино со своим кавалером и вдруг вижу: он тащит на себе щиты с афишами… Я его даже не сразу узнала, так он изменился — худой-худой, растрепанный, настоящий оборванец, без пальто даже. «Постой-ка минутку, Джордж, — говорю я своему ухажеру. — Вон того человека я знаю». Я остановилась и стала смотреть, как он вместе с другими беднягами тащится в этой цепочке. Ну, конечно же, это был Пол! Вдруг он заметил меня, отвернулся и пошел быстрее.
