— Мы погибнем. Но перед этим я заставлю вас говорить. Мне придется быть грубым и жестоким, но я постараюсь все время помнить, что вы хотели нас отравить. И это поможет мне быть очень грубым.
Я сумел напугать его. Он весь сжался. Мокрый, дрожащий комок человеческой плоти.
— Я вовсе не хотел вас… отравить, — выдавил он из себя. — Я знал, что мы погибнем и на всякий случай приготовил яд. Боялся лишних мучений.
— Вы боялись утонуть? Сгореть? Или боялись людей, которые могли напасть на корабль?
— Боялся людей. Впрочем, это все равно…
— Говорите яснее. У нас мало времени.
— За две недели до отплытия ко мне в гостиницу пришел человек. Очень смуглый. Высокий. Господин Сид-Мохнабедли. Так он назвал себя. Сказал, что ему порекомендовал обратиться ко мне профессор Клермон. Я слышал это имя, но не знал его лично Смутно помнил, что он занимается активным воздействием на облака. Я не интересовался подобными работами, в них много шарлатанства. Метеорология должна быть точной наукой.
— Что предложил вам Сид-Мохнабедли?
— В первый момент мне показалось, что он просит о пустячной услуге. Иногда передавать часть метеорологической информации с «Тайфуна» на волне, которую он мне укажет. Это ведь пустяк, не правда ли?
— Вы знали, что корабли международной метеослужбы не имеют права снабжать прогнозами частные фирмы?
— Он обещал мне стажировку в одном из крупнейших университетов мира. Это было очень заманчиво. У меня как-то не ладилась моя научная карьера. А здесь — такая перспектива! Моим коллегам и не снилось такое…
Страх плюс честолюбие. Математика измены и подлости.
— Но потом я отказался. Эти прогнозы… знаете, они совсем не были похожи на обычные прогнозы, необходимые для безопасного плавания в ограниченных акваториях. Их интересовала сумма метеорологических данных, необходимых для активного вмешательства в процесс образования тайфунов. Господин Сид-Мохнабедли говорил, что это проект «Бэгвиз».
— «Бэгвиз»?
— Так на Филиппинах называют тропические ураганы.
— Профессор Клермон занимался искусственным воздействием на погоду?
— Да. Наверное. Не знаю точно. В научных кругах его не воспринимали всерьез. Но я сопоставил его имя с предложением Сид-Мохнабедли и понял, что они занимаются недозволенным.
— Недозволенным! Мягко сказано. Я приблизительно подсчитал мощность метеотрона, который нас так удачно подцепил на крючок.
Я назвал цифру. Генрих застонал.
— Примерно десяти таких метеотронов, удаленных друг от друга на двадцать сорок миль, вполне достаточно, чтобы вызвать искусственный тайфун с катастрофическими последствиями для сотен миль побережья. Или изменить направление уже начавшегося тайфуна.
