— Вот бред! Сплю я что ли?
— Не спишь, — говорило отраженье, т. е. мое подобие в зеркале. — Ты звала меня, принимай! — улыбка отражения тоже была странная, как и абсолютно незнакомое выражение глаз.
— Чур, меня!
— Ну началось, — отражение сморщилось, — сначала приди, а теперь, чур!
— Ты кто? — я все не решалась опустить зеркало, не вылезает же, хоть и очень близко.
— Судьба… Ты же звала… принимай!
— Как? Я же суженого вызывала, я что, сама себе судьба на всю жизнь?!
— Ты что заказывала, помнишь? — от зеркала начало веять могильным холодом, как впрочем, и от взгляда.
— И что теперь делать? — руки начали ходить ходуном, в голове прозвучало Ленино «помнишь», и я почти уронила зеркало на стол. Свет погас, холодный порыв ветра принес дыханье: «поздно!», а что дальше я уже не помнила. Девочки рассказывали, что почти час не могли открыть дверь и зайти, а потом дверь открыло сквозняком, непонятно откуда взявшимся, и нашли они меня на полу без сознания.
Вот тогда и стало тяжело, просто невыносимо! Моя тень теперь вытворяла, что хотела! Хорошо, что люди этого не замечали, и я очень надеялась, что это существует только в моей голове. Тетя Женя долго вздыхала и причитала. Она говорила, что сама с таким не сталкивалась и мало что об этом слышала. Обещала «поспрошать» у товарок. Долго мы к этой теме не возвращались, я уже и привыкать стала к тому, что мне мерещилось и, почти не замечала игрища своей тени.
Через полгода умерла Света. Утонула. Я была как чумная и снова меня спасла тетя Женя: «Она ж свет видела, вот на свет и пошла, к Богу вернуться, вот, что было ее судьбой» Это объяснение меня мало успокаивало, тем более, что видела я Свету в одном из своих снов-видений в воде, с синюшно-бледной кожей и еще, она улыбалась. Не вязалась эта счастливая улыбка на ее губах, с тем как она выглядела. И нашли ее улыбающуюся. Потом несколько раз она мне снилась и говорила со мной, это я тоже к своему сожалению, забыть не могла. Она просила маму ее успокоить. Но как это возможно? Тетя Женя долго тогда со мной разговаривала, говорила, что у Бога все предусмотрено и что неизвестно кому хуже, тому кто в лоно к Матери-Природе, да к Богу-Отцу ушел, или тому, кто остался здесь дальше, уроки свои учить. Много она еще рассказывала всякого, не помню уже всего, но после разговоров с ней, всегда легче становилось.
Спустя два года я потеряла своих приемных родителей, сразу обоих, единым махом. Я проснулась затемно от собственного крика, который разрезал зарождающееся морозное утро и расколол его сверкающий лед на куски. Я уже знала, что из поездки они не вернутся никогда. Отец не справился с управлением на скользкой дороге, когда встречную машину понесло на их полосу.
