– Как не понять, Борис Семенович!
– То-то же… А деньги… вот, возьми. Так сказать, задаток.
– Спасибо, Борис Семенович.
***
В тот же вечер, около десяти часов, Серега нетвердыми стопами подошел к высокому забору на Англиканской улице, за которым в полумраке белело здание старой мечети. Проскользнув в незапертую калитку, он направился к деревянному вагончику, в окне которого призывно горел свет, и постучал в дверь.
– Кто там?! – послышался изнутри хриплый голос сторожа Васьки.
– Сто грамм! – отозвался Серега.
– А-а, это ты! – усмехнулся сторож, впуская ночного гостя. – Ну заходи! А то сегодня праздник, а мне и выпить не с кем. Все ушли, а мне тут кукуй всю ночь одному! Вот мы с тобой на пару и бухнем!
И они пили, и вели те откровенные разговоры за жизнь, которые испокон веков сопутствуют пьяному застолью, изливая друг другу все свои обиды на весь мир, на судьбу, на людей, лишивших их возможности отметить сегодняшний праздник как следует…
– Ишь т-ты! – заплетающимся языком промолвил сторож, когда Серега, расчувствовавшись от обилия выпитого, доверительно пересказал ему свой давешний разговор с Тагиром Ипатовым. – Они н-нас уже и за людей не считают. А мы на них пашем… к-как р-рабыня Изаура. – С этими словами он покосился на белевшее за окном сторожки деревянное здание, после чего завершил фразу. – Чт-тоб им всем сгореть!
Завершив эту тираду, сторож захрапел тут же, за столом, так и не сумев осушить до дна последний стакан водки. А в хмельной голове Сереги, как в вентиляционной трубе, вихрем проносились обрывки фраз, услышанных им за эти два дня: «Да кто ты такой… Радуйся, что хоть куда-то взяли… Нас уже и за людей не считают…» Но вдруг одна из этих фраз остановилась в полете и ударила ему в голову сильней, чем выпитая водка:
– Чтоб им всем сгореть!
И, ведомый этими словами, Серега поднялся из-за стола, едва не опрокинув его. После чего широко, по-матросски расставляя ноги, дабы совладать с неумолимо влекущей силой земного притяжения, вышел на улицу и направился к сарайчику, где в углу стояла канистра бензина, которым плотники заправляли бензопилы.
Чтоб им всем сгореть!
***
Праздник в честь дня города подходил к концу. И вот уже над Михайловском взвились разноцветные огни праздничного фейерверка, завершавшего торжества. Трескучим хлопкам ракет и петард вторили радостные, громкие крики горожан, собравшихся на Набережной, чтобы поглазеть на салют.
– Эка невидаль! – вдруг послышалось в толпе. – Да разве это салют? Вон где настоящий-то салют! Гляньте-ка!
