17 сентября король сообщил Роону, что возражает против любых соглашений с депутатами и скорее откажется от трона. Встревоженный министр отправил Бисмарку, занимавшему пост посла в Париже, телеграмму с просьбой вернуться в Берлин.
Пока Бисмарк, прибывший в Берлин, выслушивал наставления Роона, в Бабельсберге король вместе с сыном прогуливались по аллеям парка, не прекращая бурной беседы. Вильгельму было 65 лет, он оставался тверд в своих убеждениях и не желал уступать ландтагу. Кронпринц также оказался перед дилеммой. В свои 35 лет он испытывал смутные симпатии к либерализму. Если Вильгельм отречется от престола, то на трон взойдет он, его сын, а прусская монархия перейдет на британскую модель конституционной монархии. Эти надежды разделяла и его жена. «Если ты не примешь корону, — говорила она, — то, как мне кажется, ты когда-нибудь пожалеешь об этом». Однако кронпринц в душе оставался таким же абсолютистом, как и все Гогенцоллерны. Он не хотел трона, полученного милостью парламента. Кронпринц и его супруга, возможно, расходились по вопросу отречения, но по одному важному пункту они находились в полном согласии: никакого министерского поста для Бисмарка, «этого бесчестного типа». «Если придет Бисмарк, — писала своему мужу Виктория, — мы все закончим известно где. Он ввергнет нас в несказанную беду. Неужели ты не можешь помешать этому?» Назавтра последовало ее новое письмо: «Взять Бисмарка равносильно тому, что, не умея плавать, прыгнуть в воду туда, где глубже всего!»
Король получил письменную петицию министров с просьбой не отрекаться. Она была поддержана личным обращением Роона, который сделал упор на долге офицера и необходимости дать бой вместо того, чтобы отступить. Он сообщил королю, что Бисмарк уже находится в Берлине и настроен весьма решительно. Вильгельм согласился принять Бисмарка в понедельник 22 сентября. Эта бабельсбергская встреча и многочасовая прогулка в парке стали эпизодом немецкой истории и закончились назначением Бисмарка главой правительства.
Бисмарк во время прогулки в парке заявил королю, что готов править без поддержки ландтага и без бюджета. Депутатам, позднее упрекавшим его в нарушении конституции, он отвечал, что она не предусматривает того случая, когда палата отказывает монарху, и что вся жизнь состоит из компромиссов. Если же одна из сторон отказывается от этого, то конфликт неизбежен, а тогда побеждает сильнейший. Граф Шверин придал этой мысли резкую формулировку в известной фразе: «Сила господствует над правом».
