— Да, знаю, — капитан озадаченно перебрал снимки. — На этих двух комполка Луценко. На этих — зампотылу Штырёв.
— Что вы можете сказать о них?
— Что сказать? — удивлённо переспросил Старков. — Да особенно ничего. Штырёва я знаю плохо, он не кадровый, до войны работал где-то в торговле. У него была травма, в результате потерял один глаз. Полковника Луценко знаю давно — больше десяти лет. Служил под его началом. В полку его любят: знающий, опытный военный. Авторитетный.
— Скажите, при вас полковник снимал хоть раз очки?
— Очки? — Старков растерялся. — Не припомню. Бытует мнение, что у него глазная болезнь. Но, возможно, это просто привычка. Разрешите вопрос, товарищ генерал?
— Говорите.
— Почему вы спрашиваете именно меня?
Генерал переглянулся с рыжим Гутманом.
— Позвольте, я скажу ему, — Гутман поправил очки на массивном семитском носу. — Дело в том, капитан, что насчёт вас нет ни малейших сомнений. Вы женаты…
— Я вдовец, — прервал Старков.
— Да, извините. Были женаты и имели двоих детей, семья погибла в первый день нашествия. Ваши родители живы до сих пор. Есть люди, которые знают вас с пелёнок. Кроме того, вы командуете полковой разведкой, но это не так важно. У нас есть основания полагать… — Гутман замялся, — что ваш э-э… начальник — полковник Луценко — шпион.
— Как шпион?! — ахнул Старков. — Вы шутите? Какие сейчас шпионы, о каком шпионаже вообще идёт речь? В пользу кого?!
— Есть основания считать, что полковник Луценко не человек. Вернее, — Гутман невесело улыбнулся, — не вполне человек.
— Как это? — Старков растерялся. — Как это «не вполне»?
— Да так. Подробности я расскажу вам, если пожелаете, но несколько позже. А пока…
— А пока, — прервал Гутмана генерал, — подберите людей. Тех, кому доверяете наверняка. Доказавших, что на них можно положиться. Вам лично доказавших. Проведите с ними беседу. Без подробностей. Сегодня, ровно в девять вечера, минута в минуту, вы и ваши люди арестуете полковника Луценко. В случае, если полковник поведёт себя неадекватно, например, попытается сбежать, — генерал сделал паузу, посмотрел Старкову в глаза, — расстрелять его! Вам всё понятно, капитан?
Старков вскочил. Судорожно сглотнув, кивнул.
— Выполняйте!
* * *
— Копаль! Эй, копаль. Копаль, мать-перемать!
Глухой, с блатной гнусавинкой голос, сопровождаемый стуком во входную дверь, вышиб Стёпку из дремы.
— Кто там, милый? — Марьяна прильнула, поцеловала в плечо.
— Корефан, будь он неладен, — недовольно ответил Стёпка.
