Суслов, будущий главный идеолог партии, который, со слов Булганина, был назначен председателем комиссии по депортации, основательно почистил архивы и позаботился о ликвидации документов, на которых остались отпечатки его пальцев. Логика простая: если документы не обнаружены, значит, их не было.
Припоминается ситуация, возникшая на первом Съезде народных депутатов СССР, когда Горбачёв в ответ на вопросы делегатов из прибалтийских республик о секретном приложении к пакту Молотова — Риббентропа клялся, что Советскому правительству и ему лично об этом ничего не известно. Советский Союз рухнул. Из президентского сейфа была извлечена «Особая папка», в которой находились компрометирующие документы. Ни в одной из своих книг Горбачёв во лжи не покаялся. Он промолчал даже после разоблачительной статьи Валерия Болдина, бывшего помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и заведующего Общим отделом ЦК, в ведении которого находился архив Президента, рассказавшего, что он лично информировал Горбачёва о наличии документа и получил приказ молчать[114].
Пока документы о депортации не обнаружены. Возможно, они уничтожены и не будут обнаружены никогда. О фактах уничтожения документов сразу же после смерти Сталина написал Болдин[115].
В 1957 году, когда Молотова изгоняли из партийных и государственных органов, на пленуме ЦК он поднял вопрос об уничтожении части архива Сталина[116].
Пять свидетелей — трое бывших членов Политбюро из ближайшего окружения Сталина, член Президиума ЦК КПСС Пономаренко и дочь Сталина — утверждают о существовании зловещего плана…
Осуществляя свой замысел, Сталин начал избавляться от придворных евреев. В январе арестовали Мехлиса, в годы войны бывшего начальником Главного политического управления Красной Армии, а после войны — министром государственного контроля. Его послали в командировку в Саратов, где и арестовали. 13 февраля 1953 года Мехлис умер в Лефортовской тюрьме (не от пыток ли?). Об его аресте не сообщалось, и благодаря этому он удостоился чести быть захороненным у Кремлёвской стены. Как ему повезло!
В такой атмосфере встречала страна март 1953 года. Принимало зловещий смысл посвящённое Сталину злое стихотворение-предзнаменование Осипа Мандельштама, за которое поэт поплатился лагерной смертью, написанное двадцатью годами ранее, в ноябре 1933-го, когда ещё не начался Большой террор и были живы Киров, Каменев, Зиновьев, Бухарин…
Мы живём, под собою не чуя страны,
