Но чтобы помнил Господа, Бога твоего, ибо Он дает тебе силу приобретать богатство… (Втор. 8, 17–18)
Поскольку же сам по себе, без Бога, человек сделать ничего не может, то считающий себя могущественным как раз и «сокращает шаги» свои на земле, т. е. уменьшает свои возможности. И собственный замысел «низлагает его»,
…Ибо он попадет в сеть своими ногами и по тенетам ходить будет. (Иов. 18, 8)
Иначе говоря, каждый шаг беззаконно мыслящего человека опасен для него самого, на каждом шагу его ждут ловушки, капканы, созданные его же злыми делами.
Петля зацепит за ногу его, и грабитель уловит его.
Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге. (Иов. 18, 9-10)
Так Бог улавливает его делами его же собственных рук. И когда он, попадая то в один силок, то в другой, наконец запутывается в сетях (а ведь зверь, для которого сеть расставлена, пытаясь из нее вырваться, запутывается еще больше), тогда к нему приближается уже полная погибель:
Со всех сторон будут страшить его ужасы и заставят его бросаться туда и сюда. (Иов. 18, 11)
— он теряет разум, утрачивает не только свой путь, но и саму возможность дальнейшего движения, и начинает метаться из стороны в сторону.
Истощится от голода сила его, и гибель готова — сбоку у него. (Иов. 18, 12)
«Сбоку» приходит нечто неожиданное, внезапное, воспринимаемое лишь боковым зрением: вдруг откуда-то со стороны врывается в жизнь человека что-то, готовое поглотить и уничтожить его, так что он не успевает ни опомниться, ни должным образом среагировать. Если он ранее был богат, то теперь, как здесь сказано, «истощится от голода». И далее следуют описания кар, которые готовятся для преступника в загробной жизни:
Съест члены тела его, съест члены его первенец смерти. (Иов. 18, 13)
Здесь в оригинале стоит название некоего демонического существа: בכור מות <бехор мавет> — «первенец смерти». До нас дошли описания древнейшей ближневосточной демонологии — в шумеро-аккадских, угаритских и некоторых других источниках. Согласно этим описаниям, у страшных карателей, «палачей» загробного мира, были свои наименования; в частности, существовало представление о «первенце (самом сильном, первородном сыне) смерти», который набрасывается на преступников и съедает их тела. Это поедание начинается еще при жизни: преступник заболевает какой-либо страшной болезнью, а потом, уже в преисподней, целиком достается в пищу ужасным духовным существам.
Изгнана будет из шатра его надежда его, и это низведет его к царю ужасов.
