- Да, и не спроста, - ответил он. - Место-то необычное. Встанешь к нему лицом и словно солнце перед тобой, поворачиваешься боком: Мачу-Пикчу - оно и есть Мачу-Пикчу.
Я задал ему еще несколько вопросов, после чего друга моего повели и повели в сторону наибольшего самоосознания. Это буквально. А на словах - его вывели в другое измерение.
23.
Ногти на ногах иногда покрываются таким бронзовым налетом. Я снимаю носки, леплю комок и забрасываю под кровать. Там они наскакивают на целый склад носок и зарываются в пыли. Я шевелю пальцами, гляжу через них на свет. И вдруг выношу для себя странное умозаключение. Я здесь без друзей (Лацман и Лукин не в счет), без достойной компании сверстников, без цели и ясности. Остается, подминая под себя ложе, крутить в воздухе ногами - делать упражнения для укрепления мышц живота. Много ли пройдет времени, прежде чем что-то изменится, пока появятся результаты? При тесном общении с новой группой мышц - недели три выстраданной адаптации, учитывая прочие хозяйственные издержки - еще две недели. Деньги, конечно, кончатся, и я окажусь в таком же идиотском состоянии. Ждать нечего. Важно состояние.
24.
Катясь на шаре, - а щепки в вентиляции? - призрачно хрустя на пергаментом обтянутой болванке по битому стеклу, с изогнутым телевизионной помехой бедром, со взлетными руками - она достигла бордюрного камня, мягко спрыгнула, выбросив вперед ножку. Короче, любезница, поигравшая в теннис, запускавшая воздушного змея, бокал шампанского и смех на свежем воздухе.
- В чем дело? - спросил я. - Тридцатиминутное опоздание. С тебя три тысячи. Омрачается в лице.
- И десять за свернутый каблук, - добавляет она.
- Да, и десять за свернутый каблук, - соглашаюсь я.
25.
Я не видел ее лица, смутная размывка путающаяся под ногами. Я опускал руки, пытаясь нащупать плечи или голову, но все время щупал крутой теплый бок с выступающими ребрами. Я еле слышно окликнул ее. В полной темноте. И только где-то слева мелькнула пара желтых глаз. Я подвигал коленями, они болтались свободно. "Значит, она не здесь", - подумал я. Вдруг рукав на майке стал топорщиться.
- Марина? - прошептал я в темноту.
- Тсс, - раздалось у меня за спиной.
- Можно я свет включу? - спросил я со слабой надеждой в голосе.
- Нет, пожалуйста. Я еще к тебе не привыкла.
- Хорошо. Тогда дай мне руку. Руки долго не было. Я тщетно ловил воздух перед собой, пока не схватил воротник своей рубашки, висевшей на стуле.
