– На столе у окна, кажется, бутерброды с икрой, – сказал Степан.
– Где?
Спиридонов указал направление.
– Только на меня не берите, у меня панкреатит.
– А при панкреатите нельзя? – удивилась женщина.
– Мне даже чаю нельзя, – пожаловался Степан, и женщина ушла за бутербродами.
Оставшись наедине с американцем, Спиридонов вытащил из кармана снимок и обратился к Хайтакеру:
– Господин атташе, вам что-то говорит такой стиль фотографии?
Атташе с любопытством взял любовно оформленный портрет Таисии и громко присвистнул:
– Святое дерьмо! Это настоящий Миленький?!
Спиридонов кивнул и спрятал фотографию в карман пиджака.
– У меня есть целый чемодан.
– Вы хотите продать эти работы?
– Сто тысяч американских долларов – и чемодан ваш.
– Это несерьезный разговор.
– Более чем. Я понимаю, что у вас сейчас нет таких денег, но и у меня этот чемодан не при себе. Я могу оставить этот чемодан в Москве, в камере хранения на одном из вокзалов, после того как вы найдете способ передать деньги.
– Простите, я правильно понимаю, что вы сотрудник КГБ?
– Правильно.
– Нас могут застукать, и вы пожалеете.
– А могут не застукать, и тогда пожалеете вы. Решайтесь, или я буду распродавать коллекцию по одной фотографии уже без вашего участия.
В это время вернулась переводчица с бутербродами:
– Господин Хайтакер, красная икра!
Атташе поблагодарил и взял с тарелки бутерброд. Тут же появился министерский чин в новом пиджаке и красный как рак председатель горисполкома.
– Не скучали? – спросил чин. Похоже, он уже стравил все свое недовольство и теперь пребывал в самом приподнятом расположении духа.
– Мы икру едим, – ответила, жуя, переводчица.
– Я всегда говорил: чтобы не сболтнуть чего лишнего, рот должен быть занят, – чин подмигнул переводчице, и она чуть не поперхнулась.
Банкет продолжился. Алкоголь, наконец, всех расслабил, послышались смех, шутки, министерский чин с Маховиковым уже вовсю травили похабные анекдоты, держа друг друга за пуговицы.
Именно в этот момент в зале и появились Тамара Александровна и Таська. У Таськи на плече вместо ее сумки висела папка из двух листов оргалита.
– Тамарсанна! – громко воскликнул министерский чин и с распростертыми объятиями пошел через весь зал. – Где же вы пропадали? А кто это с вами? Сестра? Племянница?
Маховиков, увидев жену, подобрался. Выражение лица Тамары Александровны ему очень не нравилось.
– Томочка, дай я тебя поцелую! – громко объявил чин и попытался облапить женщину.
– Витя, пойди проспись, дурак пьяный, – сказала Тамара Александровна, ловко увернувшись в сторону. Сказала негромко, так, чтобы слышал только чин, и тот застыл на месте с разведенными в стороны руками.
