На условия хозяина Таська согласилась, почти не торгуясь. Работы она не боялась, земля на огороде лейтенанта была не самая плохая. Главное сейчас было – крыша над головой и немного времени. Анатолий Михайлович, отдав необходимые распоряжения, переоделся и ушел, пообещав, что вернется через два дня, и чтобы тут все путем! Напоследок взял из ящика две поллитровки, но Таська надеялась, что оставшихся восемнадцати хватит.
С Викторией Робертовной они занесли водку в домик. Миленький так же и валялся в углу на коврике, с валенком в обнимку.
– Раздевайтесь, – велела Таська спутнице.
– Я?!
– Могу и я, но вам придется картошку садить и стричь кусты. Вы умеете?
Разумеется, она не умела. Таська поняла это, когда они водку покупали. Таська боялась, что ящик ей придется тащить самой, – настолько нежные и мягкие ручки были у Виктории Робертовны.
– Вы же сами жаловались, что Миленький вас игнорирует как женщину. Сегодня он никуда не денется.
– Но это неприлично!
– Виктория Робертовна, что за ханжество! Великие мастера писали женское тело, и ни у кого не возникает мыслей, что это неприлично, – попеняла Таська. – Вы же человек с высшим образованием! К тому же вас все равно полгорода уже с ящиком водки видело, чего теперь смущаться? Не теряйте времени, а я пока этюдник поставлю.
– Совсем раздеваться?
– Хотя бы по пояс, – смягчилась Таська. – Да успокойтесь вы, я же здесь. Сядете к нему спиной, вполоборота. Что он, голых спин не видел, что ли?
С этой пластической позой Виктория Робертовна вроде смирилась. Медленно, будто в рапидной съемке, она села на тумбочку и начала расстегивать кофточку. За это время Таська успела спрятать водку в разных местах, установить этюдник, прикрепить к папке кнопками полуватман, набрать в консервную банку чистой воды и распечатать коробку акварельных красок.
– Может, ему маслом удобнее? – спросила Виктория Робертовна.
– Не велика ли честь? – огрызнулась Таська. – Шесть лет никакой практики, пускай сначала навык восстановит.
– А вы уверены, что у нас получится?
– Не у нас получаться должно, а у него. Между прочим, он паспарту к своим фотографиям сам делает. И эти паспарту куда интереснее, чем бабы в них.
– Ой! – вскрикнула Виктория Робертовна и закрыла руками грудь, хотя блузку еще не расстегивала.
Миленький в углу заворочался, перевернулся на другой бок.
– Без паники. – Таська подскочила к Миленькому и прислушалась. Тот немного всхрапнул и снова задышал ровно и глубоко. – Раздевайтесь, говорю!
