Леви почувствовал, как у него гора свалилась с плеч. Аббат же, казалось, расстроился еще больше и упал на диван. Он судорожно дергал плечами и закрывал руками лицо. Леви попытался успокоить старика, но тот не слушал его: «Речь идет о бедной Милдред. Ее жизнь угасает с каждым часом. Раз так не получилось, мы могли бы вызвать духа еще раз через шестьдесят три дня со всеми необходимыми подношениями и молитвами… но это слишком долго, за это время Милдред умрет!»
Леви не знал, что ответить, и повисла глухая тишина. Вдруг аббат встал и пошел по залу, шатаясь от одной стены к другой: «Чего бы это ни стоило, я должен получить ответ… любой ценой! Пообещайте мне, мой друг, что вы меня не бросите!»
На лице старика появилось выражение некоторой решительности; чтобы успокоить его, Элифас ответил:
— Я дал вам слово, что вы можете рассчитывать на меня в магических делах. А раз наша задача еще не выполнена, я сдержу данное слово.
— Тогда оставайтесь здесь. Через двенадцать часов мы сотворим другое заклинание — я вызову духов нижней зоны…
Элифас оторопел; неужели старик сошел с ума? «Что… вы сказали?… сын церкви хочет вступить в контакт с духами преисподней? Такое нельзя делать даже ради почтенной герцогини! Откажитесь от этого, не рискуйте своей душой».
(Очевидно, что вызывание демонов — это черная магия. А черная магия, как известно, приносит голод, нищету, болезни, физические и моральные страдания).
В словах и жестах аббата чувствовалась такая ледяная решимость, что Элифас понял: спорить бесполезно. И против своего желания, чтобы сдержать данное им слово, он уступил требованию друга.
Он остался ночевать у аббата и после невероятно напряженного и изнурительного предыдущего заклинания спал так крепко и глубоко, что проснулся только около полудня.
Следующий день они провели, совершая надлежащие очищения и молитвы. Вечером Элифас получил одежду, подобающую для служения Дьяволу, и необходимые принадлежности. Перед этим аббат предупредил его, что хотя он будет выполнять только роль служки и не будет принимать активного участия в призыве, он также должен одеться в предписанное облачение.
(То, что происходило дальше, я ни в коем случае описывать не буду, потому что слова влекут ответственность. В этом случае лучше молчать, так как «Молчание — это красноречие мудрости»).
(Очевидно, что когда описываешь темные действия, сам становишься соучастником преступления. Это всё равно, что обучать людей черной магии).
