Теперь они сидели друг против друга, их разделяло лишь тесное пространство между койками. Как в каземате во время войны. Спешить было некуда. Жизнь текла медленно, но в любой момент разорвавшийся снаряд мог всему положить конец.
– А вам-то это, конечно, нравилось? Вы ведь привязаны к своей собаке?
Морлак задумчиво пошарил в пачке, вытащил одну надломленную сигарету, разделил ее пополам и прикурил половинку.
– Может, вам это покажется странным, учитывая то, что я недавно учинил, но я никогда не питал особой привязанности к собакам. Не люблю причинять боль животным; выхаживаю их, когда надо. Но, коли надо, могу и убить – кроликов, к примеру, или овец. Пса я брал с собой на охоту или в поле, сторожить коров. Но гладить его и все такое – это не по мне.
– И вам не понравилось, что он увязался за вами?
– Сказать по правде, мне было как-то неловко. Я вовсе не хотел высовываться в военной заварухе. Особенно поначалу. Я не знал, как обернется дело, но думал, что, может, в какой-то момент придется по-тихому смыться, а с собакой…
– То есть вы собирались дезертировать?
Свой вопрос Лантье задал не как следователь, а как офицер, который считал, что знает своих людей, и вдруг в одном из них открыл нечто для себя неожиданное.
– Вы-то, конечно, сразу поняли, что такое эта война. А я нет. Когда объявили мобилизацию, я сначала подумал про землю, что поля теперь остались на матери и сестре, а ведь им не под силу их возделывать, да и сено еще не убрано. И я прикинул так: ежели окажется, что в армии во мне не сильно нуждаются, то я попытаюсь вернуться туда, где от меня будет польза. Понимаете?
Офицер был из городских. Родился и всегда жил в Париже. Наблюдая за подчиненными, он нередко замечал, насколько крестьяне и горожане по-разному смотрят на то, что оставили в тылу. Для городских тыл означал удовольствие, комфорт – словом, беспечную жизнь. Для деревенских это была земля, работа, другая битва.
– А там были еще собаки, кроме вашей?
– В эшелоне нет. Но когда прибыли в Реймс, оказалось, что их там полно.
– И командиры ничего не говорили?
– А что тут скажешь? Собаки – они ведь сами по себе. Не знаю, может, они по ночам рыскали по помойкам или люди подкидывали им остатки еды. Наверное, и так и этак. Во всяком случае, с ними хлопот не было.
– А потом вас отправили на фронт?
– Полгода я работал на поставках продовольствия. На передовой мы не были, но порой случалось оказаться довольно близко, и до нас долетали снаряды.
