Тут же громкий крик боли и страха прорезал тишину притаившихся покоев, но они ко всему оставались безучастны, они уже столько раз видели несправедливость, боль и унижение, что кроме равнодушия эти крики у них больше ничего не вызывали. Покои оказались под стать своему хозяину, который в данный момент двигался резкими рывками на маленьком съёжившемся теле своей рабыни. Его не остановило даже то, что у него у самого имелась дочь пятнадцати лет, которая сейчас с нянечкой гостила у тётки. А ведь Девочке, плачущей сейчас под ним, было всего двенадцать. Хотя откуда мы можем знать, какие извращённые фантазии таит ум другого человека.
— Нет, пожалуйста, не надо, мне больно. Пусти господин. — Шептали пересохшие мигом губы. — Пожалуйста, не надо.
Боль, усталость и унижение навалились все разом. После первоначальной борьбы, сил сопротивляться больше не было. Только слёзы текли по щекам, да лёгкая корочка крови засыхала на подбородке и губах, даже шёпот и тот уже давался с трудом. Гримаса боли то появлялась на лице, то исчезала, неожиданно на неё накатила волна полного безразличия. Она и вовсе перестала сопротивляться, закрыв глаза и мечтая о тех временах, когда она впервые будет свободной, а это должно произойти уже скоро, тогда, когда она взойдёт на небеса. После того унижение, что выпало ей на долю и что ей ещё только предстояло вынести, жить ей оставалось не долго, уж она–то об этом позаботится.
Почти сутки она провела в покоях нового господина. Он то исчезал, то появлялся, чтобы вновь удовлетворить свою животную потребность. Всё это время Девочка не ела, не пила, хотя поднос с пищей стоял рядом со столиком, и вообще не вставала с того места, на которое её повалил насильник. Жизнь, которая и раньше–то не вселяла в неё никакой надежды, теперь и вовсе потеряла для неё всякий смысл. Теперь только оставалось ждать, когда ею окончательно натешатся, тогда ей должна будет, просто обязана будет выпасть возможность покаяться перед богами и отойти в мир иной.
Когда в очередной раз хозяин вернулся не один, она поняла что наступает перемена и, возможно, её мучения скоро подойдут к концу. Но она была права и ошибалась одновременно. Перемена неизменно наступила, да вот только, к сожалению, не в лучшую для неё сторону, и основную массу боли и унижения ей тогда ещё только предстояло вынести.
— Забирай её Карен, она мне наскучила. — Безразлично махнул рукой господин. — К тому же я в ней полностью разочаровался.
