Но, как выяснилось чуть позже, не только погода в эту ночь имела намерение потревожить сон путников. Уже светало, когда послышались крики воинов, стоявших в дозоре. Крики предупреждали о какой–то опасности, но они были не долгими и вскоре оборвались какими–то булькающими звуками.
Вокруг лагеря расплылся туман, где–то вдалеке пылала кровавая заря, сама же стоянка была ещё окутана не ясными сумерками.
Госпожа тут же, одетая и в сопровождении няньки, выскочила из палатки. Красный платок–фата, позабытой тряпицей болтался спереди на груди. Не до него сейчас было, не до поверий и примет. Сама жизнь теперь висела на волоске.
Два воина тут же подвели к ним лошадей.
— Садись, госпожа, надо уходить. — Сказал седовласый воин, старый воевода её отца, взмахнув длинным тугим хвостом. — Рабов и поклажу придётся оставить. Берём самое ценное.
Он обернулся. С право раздавались ожесточённые крики и лязг металла.
— Морские разбойники, и какой только…, — он смущённо взглянул на хозяйку, — занёс их сюда. С ними шутки плохи. Вы, с небольшим отрядом, отправитесь в глубь суши, а мы попробуем отбиться. Сбережём всё что сможем, а нет, так положим здесь и твою поклажу, госпожа, и свою жизнь, но честь не огрязним.
— Нет, воевода, без тебя не поеду. — Заупрямилась вдруг молодая хозяйка. — Кому мне довериться коли не тебе. Жизнь тебе свою я доверяла, вот и, сполняй доверенное. Поеду только под твоим началом. Оставь вместо себя кого хошь, а сам езжай со мной, как батюшка велел.
Воевода тяжело вздохнул, обернулся и, выкрикнув короткий приказ, вскочил на враз подведенного жеребца и повёл за собой маленький отряд, госпожу с нянькой и несколько воинов.
— Госпожа. — Вскрикнула Девочка, побежав за хозяйкой.
Та на мгновение повернулась, задержав ненадолго на Девочке взгляд, словно в чём–то колеблясь, затем покачала головой и пришпорила гнедую лошадь.
— Госпожа. — В панике выкрикнула Девочка, ещё быстрее побежав вдогонку, но никто уже больше не обернулся на её просящий зов.
Девочка испытала настоящий страх, словно не хозяйка, а родная мать покидала её сейчас, бросая на произвол судьбы посреди тёмного леса, кишащего разбойниками. Все рабы уже давно разбежались по нему. Со всех стороны слышны были крики, стоны и металлический лязг. Вокруг кто–то кого–то насиловал, кто–то кого–то убивал. Это придало Девочке сил, и она быстрее устремилась за госпожой, рванувшись ей наперерез и надеясь на чудо, в то время как маленькому отряду приходилось постоянно извиваться, пробивая себе дорогу в относительную безопасность. Девочка нагнала их, и даже чуть забежала вперёд, чтобы заметить, как чья–то разбойничья рука ухватила точеный сапожок её хозяйки. И тут же обладатель сей руки, имел редкую возможность поднимать оную уже с земли, отделённую от остального тела, и в шоковом состоянии лицезреть эту окровавленную часть себя. Старый воевода отрубил её, не останавливаясь, и понукнул лошадь госпожи идти вперёд, да проделал это так резво, что кровь, брызнувшая из обрубка, даже не окрасила своей багряной красотой ни хозяйский сапожок, ни взмыленный бок испуганно–храпевшей гнедой лошади, ни саму наездницу.
