— Святой Петр отплатит тебе… — начал было отец Бартоломео, но храбрый капитан не дал ему докончить:
— У тебя святой Петр, а у меня святой Яго, покровитель испанского воинства. И кто из них сильней, еще неизвестно. Ну, да с тобой я поговорю потом. Эй, вы! Свяжите-ка этим молодцам руки, отведите в ратушу и глаз с них не спускайте! А все остальные — по местам!
Монахов поволокли в ратушу, а Пизарро поспешил к городским воротам. Взобравшись на сторожевую башню, юн стал пристально смотреть на дорогу. Вдали виднелось облако пыли, которое быстро приближалось. Минут через пять уже можно было различить несколько темных фигур, скакавших впереди, а еще через пять минут стал ясно виден и весь отряд. Всадников было человек восемьдесят. Каждый из них был в полном вооружении. Лошади тоже были защищены: на головах их блестели стальные покрышки, на спинах красовались цветные попоны, прикрытые сверху стальным панцирем.
— Чудак же этот граф! — презрительно воскликнул Пизарро, обращаясь к своему помощнику, дону Бальтазару де-Каньяс. — Неужели он думал, что мы настежь распахнем перед ним ворота?
Но граф Рибас был не так глуп, как думал Пизарро. Правда, он надеялся, что издали его отряд примут за гурт лошадей и что городская стража перепьется по случаю праздника и, может быть, подпустит его к самым воротам. Но граф Рибас принял меры и на тот случай, если город придется брать штурмом: кроме всадников, он захватил с собой пехотинцев, которые не могли поспеть за кавалеристами и двигались на некотором расстоянии. Когда до города оставалось не больше полумили и Рибас увидел, что ворота заперты и на стенах расставлена стража, он дал сигнал, и отряд остановился. Всадники сошли с лошадей, разделились на четыре группы и стали чего-то ждать. Через несколько минут на горизонте показалось другое облачко пыли, двигавшееся очень медленно. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем можно было различить, что это такое: ехало дюжины три подвод, и на них сидели вооруженные люди; некоторые подводы везли большие шесты с крючьями и длинные лестницы, употреблявшиеся при осаде крепостей.
— Восемьдесят человек пехоты, — сосчитал Пизарро. — Должно быть, граф надеялся на хорошую добычу, что набрал себе столько головорезов. Но на этот раз он просчитается. Сколько у нас людей?
— Семьдесят кабальеро, хорошо вооруженных, пятнадцать горожан с пищалями, двадцать с самострелами и сто пехотинцев с копьями, мечами и алебардами, — отвечал дон Бальтазар. — Силы почти равные.
