- Попытаешься убить меня? - Перебил меня он на полуслове, оставаясь все таким же довольным и невозмутимо спокойным, словно в упор не видел прямо перед собой моего перекошенного от злобы лица, не слышал криков, на которые наверное оборачивалась уже вся таверна, или попросту храбро и очень наивно полагая, что я не стану, или попросту не смогу причинить ему никакого вреда. - Так давай же, глодар. Попробуй, покажи мне на что ты способен, и как только мое сердце перестанет биться в груди, ты тут же отправишься в след за мной. Она, - поднял он свою руку в верх, и продемонстрировал мне точную копию появившегося у меня на ладони рисунка, на своей коже, - эта печать, связывает нас нерушимыми, прочными узами, и как только мое дыхание оборвется, тьма распахнет свои гостеприимные ворота и для тебя.
Вот тут то я и рассмеялся, диким истерическим смехом, словно умалишенный. Хохотал долго и от души, все ни как не мог успокоиться и улыбка наконец-то сползла с лица проклятого незнакомца. Я не видел перед собой его глаз, но был совершенно точно уверен, что сейчас они расширились от удивления, и взирают на меня со странной смесью страха и полного непонимания.
- Ты находишь это забавным? - С трудом смог дождаться он конца приступа моего необъяснимого и беспричинного веселья.
- Конечно! - Тут же подтвердил я, решив, что пришла моя очередь повеселиться, злорадствуя над собеседником. - Неужели ты решил, что я в это поверю?! Куплюсь на такую нелепую чушь, проглочу эту лож, и приму твои слова за чистую воду?! Ты и в правду решил, что я, из опасений за свою жизнь, побоюсь все это проверить?! Да, ты похоже, совершенно не знаком с контрабандистами бездны, если и в правду надеялся, что тебя спасет столь нелепое чудо, и все это просто безумно смешно своей наивной, самонадеянной глупостью!
- Вот как? - Вновь возродилась усмешка под капюшоном. - Тебе нужны доказательства? Хорошо. - Злобно прошипел он сжимая кулак, и не смотря на то, что мы больше не пожимали друг другу руки, я снова испытал на себе всю прелесть его рукопожатия. Рука вспыхнула болью словно спичка, агония кинулась от запястья к локтю, перекинулась на плече и пронзила грудь острой болью. Сердце вновь сжалось под ребрами, словно его сдавливала невидимая рука, и я бессильно ухватился за грудь, беззвучно, словно рыба, хлопая раскрытым ртом в бесполезной попытке набрать в легкие хотя бы немного спасительного воздуха, который словно бы расступился вокруг, оставив меня в коконе удушающей пустоты.
