Возвращаться назад, в самый конец узкого торгового ряда, было уже далеко, и делать мне этого совсем не хотелось. Но в первый же миг, честно попытавшись разминуться с этой преградой, не влезая во всю эту давку, очень быстро я сумел убедиться, что сделать этого почти невозможно. Людей передо мной столпилось так много, что обойти их с краю, можно было лишь по торговым прилавкам, запрыгнув грязными сапогами прямо на изысканные, тонкие и дорогие, прозрачные шелка и одежды.
Ни на какие требования сдвинуться и потесниться, конечно же не было ни малейшей надежды. Люди редко обращали внимания на такие призывы, если в них не участвовала городская стража, с ее алебардами, и поняв, что иного выбора у меня попросту нет, я лишь тяжко вздохнул, и ринулся прямиком в самую гущу и давку, нагло распихивая зевак по сторонам и прокладывал себе дорогу локтями.
К счастью, моя глодарская броня надежно прикрывала меня от всех ответных тычков, а многих так и вовсе пугала достаточно сильно, что бы те даже не смели возражать столь вопиющему поведению, и самолично расступались с пути отпетого и отчаянного контрабандиста, не желая наживать себе ни каких неприятностей.
С трудом, и почти что настоящим боем, пробившись наконец к самому центру, крошечному пустынному пятачку мостовой, вокруг которой и собралась вся эта любопытствующая толпа, я не собирался задерживаться там и минуты, но стоило мне только увидеть такое знакомое лицо седовласого подростка, лежащего на камнях, как я тут же остановился, и подобно всем остальным, собравшимся вокруг этого зрелища ротозеем, уставился на него, не сходя с места.
Регнор лежал на земле, в грязной луже, и неумело прикрывался руками от градом сыплющихся на него сверху ударов. Двое внушительных молодцов, в кожаных безрукавках охранников рынка, не жалея сил, бесцеремонно, и жестоко избивали подростка ногами, и короткими, но увесистыми дубинками, у всех на глазах.
- Так ему! Так!
- По ногам бейте, по ногам! Чтоб больше бегать не смог!
- Не жалей! Будет знать!
- Раз и навсегда таких учить надо! - Свистела и улюлюкала собравшаяся вокруг меня на бесплатное кровавое представление, разгневанная толпа, и гневно тряся вскинутыми вверх кулаками, лишь раззадоривала и без того в конец озверевших громил.
- И так будет с каждым! Ты меня слышишь?! С каждым, кто посмеет обокрасть Фангара! - Громче всех распинался низкорослый, выбритый наголо гном, с окладистой, заплетенной в косы, седеющей бородой. Стоя над Регнором в ярких одеждах купца, он выглядел крайне довольным, и кажется наслаждался всем этим зрелищем, без зазрения совести. - И пусть все твои дружки сегодня узнают, каково это связываться с достопочтенными гномами! - Продолжал он, совершенно не замечая, что подросток у его ног, уже больше не просил о пощаде, почти перестал вяло сопротивляться и, кажется уже теряя сознание, даже не пытался закрыться от новых пинков.
