— Однако, дружище, не было у нас еще такого дельца, — отозвался Орловский. — Все, кажется, сговорилось против нас. Нептун, всегда так блестяще справлявшийся со своим делом, осрамился сегодня.
Зенин не то кашлянул, не то хмыкнул что–то неопределенное.
Приняв это за одобрение или возражение, Орловский счел нужным развивать свою мысль далее.
— Черт знает, как вел себя этот дурацкий пес! Правда, он как будто довел нас до остановки трамвая, но за коим чертом он выл, отскакивая от некоторых следов, наероши- вался и, вообще, проделывал неведомо что?
— Присядем, — сказал Зенин, опускаясь на уединенно стоящую скамейку.
Они уселись. Рядом с Зениным в виноватой позе улегся Нептун. Он точно чувствовал, что разговор шел о нем и отзывы, которые давал его хозяин, были не блестящие.
Зенин нагнулся и погладил собаку по голове.
— Спасибо тебе, Нептун, выручил, — заметил он ласково.
Его тон заставил Орловского насторожиться. Он вынул папиросы, угостил товарища и, при свете спички, заглянул в его лицо.
— Выкладывай–ка, Володя, все, что у тебя на душе.
— Я только что собирался это сделать. Ты вот ругал Нептуна, а я тебе скажу, что никогда еще он не выказал себя так блестяще, как сегодня.
— Что ты хочешь сказать? — недоумевая, спросил Орловский.
— А вот что. Можешь ли ты припомнить все сначала, весь наш сегодняшний эксперимент с собакой?
— Я думаю, что да.
— Попробуй восстановить.
Орловский затянулся папиросой несколько раз и щелчком отбросил ее в кусты, наблюдая, как ее горящий конец выписывал огненные вензеля в воздухе.
— Мы пустили собаку от калитки, — начал он, закуривая вновь. — Пес быстро обнюхал следы, побежал по ним вдоль аллеи, свернул в сторону цветника, покружился там некоторое время, вышел опять на аллею и, все время обнюхивая следы, помчался к террасе.
Еле заметным кивком головы Зенин подтвердил его наблюдение.
— Что же случилось дальше? — спросил он,
— Дальше? Дальше с псом случилось что–то необычайное. Подойдя к тому месту, где следы указывают, что кто–то долго стоял перед террасой, Нептун внезапно ощетинился, завыл и стал пятиться обратно. Потом вернулся опять к следам, понюхал их, помахал хвостом и, резво выбежав из калитки, нюхнул раза два землю с наружной ее стороны и помчался к трамвайной остановке.
— Что за прекрасная у тебя память, Александр! — воскликнул Зенин. — Ты до мельчайших подробностей восстановил все, как было.
Орловского немного удивило это восклицание. Он знал хорошо, что в этот тон Зенин впадал обычно тогда, когда был чем–нибудь доволен, но раздумывать над этим ему не было времени, так как товарищ просил его восстановить дальнейшее.
