В конце концов, ведь не сами карфагеняне одолели консула Марка Регула — то сделал наемный полководец, некий Ксантипп,
спартанец, который повел свои войска в бой не из любви к родине, а ради звонкой монеты. Карфагеняне наняли его, когда их собственный Гамилькар не оправдал надежд, которые на него возлагали. Если бы Марк сознавал, что сулит эта перемена военачальника, быть может, он и не торопил бы своих людей в тот последний бой. В тот роковой день солнце палило так беспощадно, словно было союзником карфагенян. Войска страдали от пыли и жары, когда Марк повел свою армию в обход озера. К вечеру усталые солдаты подошли к реке Баград. На противоположном берегу их ждал враг. Псе рассчитывали, что командующий прикажет разбить лагерь, обнести его валом и рвом. Солдаты надеялись на ужин и ночной отдых перед тем, как идти в бой. Но Марк приказал немедленно переправиться через реку и вступить в бой с ожидающим их противником, думая повергнуть карфагенян в страх этим натиском.
И если бы карфагенянами командовал Гамилькар, быть может, эта тактика бы и сработала. Всем было известно, что карфагеняне избегают сражений, ибо страшатся организованной мощи римского войска. Но Ксантипп был спартанец, его этим было не запугать.
И он не позволил своим людям сражаться на карфагенский манер. Марк уверенно выстроил войско так, как обычно: пехота в центре, конница на флангах — и смело двинулся вперед. Но Ксантипп не отступил. Вместо этого он двинул на пехоту слонов. Но пехота выстояла. Флавий был там. Они бились как истинные римляне и держали строй. Однако тут Ксантипп разделил свою конницу. Флавий никогда не видел, чтобы кто-то поступал таким образом в подобной ситуации. И когда на них с двух сторон понеслись всадники, их собственная конница, уступавшая им в численности, полегла, а за ней были смяты фланги пехоты. И воцарились хаос и резня, каких он никогда прежде не видел. Он слышал, что некоторым удалось вырваться и бежать в Аспис, откуда их потом выручил римский флот. Эти солдаты вернулись домой. А Флавий и еще пятьсот человек — нет.
Консул Марк Атиллий Регул был почетным пленным и ценным заложником, с ним и обращались соответственно. Но Флавий был простым солдатом и не из богатой семьи. Единственным, что представляло ценность для победителей, было его тело и его труд. И он, как военный трофей, был продан в рабство. В бою его ударили по голове. Он так и не понял, что это было: конское копыто или случайный снаряд из пращи. Но в течение некоторого времени ему в темноте мерещились кольца вокруг факелов и на ходу его заносило влево. Его продали задешево, и новый хозяин отправил его работать в поле. Там он и влачил ярмо последние четыре года. В должное время он пахал, в должное сеял, а в разгар летней жары, когда пшеница наливалась золотом, бегал по полю, крича и размахивая руками, чтобы отгонять алчных птиц. Рим, солдатская служба, жена и дети, и даже Марк, товарищ детских игр, из-за которого он оказался в рабстве, — все мало-помалу растворялось, исчезало из памяти. Временами ему казалось, будто он всю жизнь был рабом, и только рабом.
