— И сколько ему?
— Пятьдесят три. Но это полдела. А вот еще.
О преемственности смен
В восемь часов утра педиатр поехала на вызов. В полдевятого она освободилась. По рации ей передали еще один — у годовалой девочки температура. Подъехали к огромному дому, а там вырыт огромный котлован — метров триста идти пешком. Конец смены, доктор вызов не обслужила, а передала его сменщице. Сменщица же не спешила — вызов-то не ее, с прошлой смены, пока она собрала сумку, да пока чай попила, так что когда приехала, дома никого не оказалось.
Потому что мать девочки, не дождавшись «скорой», взяла дочку на руки — ей и котлован не помеха — и помчалась в детскую поликлинику. Но пока подошла очередь, девочка так потяжелела, что ее сразу положили в больницу. Вызвали из области реанимационную бригаду, девочку увезли в областную больницу, где она вечером умерла.
Случай этот будет разбирать лечебно-контрольная комиссия, это само собой, но мать девочки хочет подать в суд на доктора, который не поехал на вызов.
— Не понимаю, Татьяна Федоровна — толковый педиатр. Мы четыре года в одной смене проработали. Ничего подобного никогда не было, — не мог поверить я.
— Я думаю, она спешила в город к последней электричке перед перерывом.
— Дичь какая-то. Не обслужить вызов — не понимаю. Не было прежде такого.
— А теперь у вас есть все, — и Людмила Владимировна ушла.
Пришла девочка снять электрокардиограмму, мы с ней знакомы не были, и я не стал смотреть свою ленту.
Мы с Надей на бездельные разговоры уже не отвлекались, она читала роман «Челюсти», а я с горечью думал о том, что вот пророк, который предполагает худшее, всегда почему-то прав.
Я ведь очень хотел ошибиться, предсказывая, что при алферовском руководстве неизбежны проколы. Но я не думал, что будет их столько и что ошибется Татьяна Федоровна. Не поехать на вызов — год назад такое было невозможно. Непрофессионализм начальника невольно рождает непрофессионализм у подчиненного. И вот какие платы! Непрофессионализм на швейной фабрике рождает платья-уродцы. Но они будут висеть нераспроданными и только. За наш непрофессионализм горчайшие платы.
Я даже не мог представить, как будет оправдываться Татьяна Федоровна, оправданий нет. Затмение нашло, бес попутал — единственное оправдание. Нет, у этого беса есть имя — Алферов. И самое горькое: ведь проколы на этом не кончатся, и опять платы и платы.
Тут вошла Людмила Владимировна. Лицо ее сияло, глаза стали вовсе васильковыми.
