И Лао–цзы, и Чжуан–цзы были противниками пользовавшихся популярностью идей философа Конфуция.
Для них Конфуций был всего лишь лицемерным проповедником, который увещевал людей быть добродетельными, уважать старших и быть лояльными по отношению к власти. Даосские святые дураки не верили в действенность подобного учения. Вот что говорил по этому поводу Чжуан–цзы: [72]
Все эти разговоры о доброте и долге, эти вечные напоминания, лишь нервируют и раздражают того, кто их слышит; в сущности, трудно придумать что–либо более вредное для его душевного спокойствия. Если вы на самом деле хотите, чтобы люди сего мира не теряли те качества, что присущи им от природы, вам лучше всего взять и изучить, каким образом Небесам и Земле удается сохранять свое вечное движение… то есть вам тоже нужно научиться следовать тому порядку, который установлен Природой; и вскоре вы придете к тому, что вам более не потребуется постоянно напоминать всем о доброте и долге, подобно глашатаю с его барабаном, ждущему известий о пропавшем ребенке. Нет, милостивый государь! Все, что вы делаете, — это лишаете целостности человеческую природу.
Чжуан–цзы и Лао–цзы были уверены, что гармонии можно достичь лишь в том случае, если не препятствовать органичному развитию всего вокруг. Основная идея даосизма такова: ни мораль, ни истину нельзя навязать искусственным путем. Более того, все попытки человека постичь мир и обустроить его по–своему несут ему лишь неприятности и ведут к дисгармонии.
Даосские святые дураки подвергают сомнению наши планы и возможности, и их выводы часто кажутся нам просто шокирующими. Например, Лао–цзы прямо заявляет: «Покончите с образованием, и более не будет никаких забот». Интересно, как бы прореагировали на эту мысль философы и ученые мужи Запада? А если познакомить с этой идеей министра образования?
Когда глупец слышит о дао,
он громко смеется.
Если бы он не смеялся,
это не был бы дао.
Лао–цзы
Лао–цзы сознает, что его безумная мудрость кажется большинству людей бессмыслицей. Ведь он, в конечном счете, призывает нас отказаться от разумного подхода к жизни и от желания понять происходящее, отказаться от всех мыслей, которые могут у нас иметься по поводу того, что наше существование подчинено определенной цели, [73] отказаться от погони за богатством, славой и счастьем. И он, и Чжуан–цзы допускают мысль, что мы живем совсем не так, как следовало бы. Чжуан–цзы делает такое предположение:
Я не могу сказать, является ли то, что все называют «счастьем», на самом деле счастьем или нет. Я знаю только одно: когда я наблюдаю за тем, как люди его добиваются, я вижу, как их несет в общем потоке человеческого стада, мрачных и одержимых, не способных остановиться или изменить направление своего движения. И все это время они утверждают, что еще немного — и они обретут это самое счастье. Мое мнение таково: вам не видать счастья до тех пор, пока вы не перестанете его домогаться.
