Майлз ушел.
Открыв глаза, я убедилась в этом. На подушке все еще оставалась вмятина, но его не
было.
Я не стала сразу подниматься. Еще немного полежала, оттягивая время. Но затем…
Мое тело затекло, конечности отваливались, лицо болело там, где выступил синяк на
бледной коже. Я выбралась из кровати и надела мой любимый старый халат, тонкий
и махровый. Его мне подарили тетушки, когда я пошла в старшую школу.
На балконе, открывающем вид на город, сидел Майлз. В его руках была чашка кофе.
Одет он был в спортивные штаны и футболку. Такие растрепанные волосы видели у
него разве что близкие друзья и родные. Я простояла целую минуту, просто
наслаждаясь видом. Это напомнило, как иногда по утрам, что были в последний
месяц нашей женитьбы, мы просыпались вместе, готовили завтрак бок о бок, потом
ели, прежде чем лечь на диван с субботней газетой или парой интересных романов.
Но мы никогда не читали ни единого слова, потому что были заняты флиртом. Или
позволяли нашим рукам блуждать. Я думала, такие завтраки будут длиться вечно.
Но они закончились слишком быстро.
Майлз посмотрел на меня, когда я вошла, и немедленно соскользнул с насиженного
места, чтобы уступить мне. Я села рядом, подогнув ноги под себя, и стала
осматривать город.
– Где мы?
– В Риме.
Я кивнула, вспоминая, как сильно хотела его посетить, с тех пор, как увидела
документальный фильм о нем в школе. Он оказался почти обычным: оживленная
местность, где автомобили мчались тут и там. С пешеходами, быстро бегущими куда-
то. В принципе, все так же, как и в остальных обыкновенных городах. Я не так себе
все представляла.
– Хорошо спала? – спросил Майлз.
– Думала, будет хуже.
– Ты, должно быть, проголодалась. Закажем что-нибудь, если хочешь.
– Немного.
Я запустила палец в свои волосы, скидывая их плеч. Скрутила в пучок, затем
распустила. Мои руки больше не дрожали, но я могла почувствовать вибрацию
глубоко внутри, будто сама душа сотрясалась.
– Думаю, ты хочешь узнать все, что произошло, – сказала я, спустя минуту
напряженного молчания.
Плечи Майлза дернулись.
– Тебе не нужно ничего говорить, если не хочешь.
– На самом деле, не очень хочу.
Он слегка коснулся моей руки.
Торн – 3 Гленна Синклер
– Тогда, возможно, я единственный, кто должен рассказать историю.
Я посмотрела на него и кивнула.
– Я обещаю говорить только правду. Думаю, лучше поздно, чем никогда.
Я не знала, что ответить. Хочу ли я услышать это? Что, если его история отличается
от версии Доминика? Что если он лгал мне? Или же сказал правду? А если он
