Адам обернулся и, недоумевающе посмотрев на нее, убрал ее руку.
— Не надо, — она еще раз сжала его руку, в ее глазах блестели слезы. — Ее больше нет. Не надо.
Парень понимающе кивнул и, взяв девушку за руку, потащил за собой.
Дом встретил их теплом, запахом воска и гари. Отец девушки лежал в углу комнаты на самодельной кровати. Пара ящиков и доска, застеленная пледом.
— Папа, — тихо позвала его девушка. Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
— Где твоя мать, Адель? — его голос был настолько тихим, что девушке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова. — Где она? — он попытался повернуть голову, но сморщился от боли.
— Прости. Она не смогла, — она дрожащей рукой взяла его за руку. — Прости.
Девушка прижалась лицом к груди отца. Немного успокоившись, она вновь подняла глаза на отца. Он вновь спал, на его лице застыла маска боли.
В печи, в углу комнаты, горел огонь. Отлетающие искорки потухали на каменном полу. Девушка пристально смотрела на огонь, завороженная красотой пламени. Очнувшись от раздумий, Адель осмотрелась. В комнате никого не было.
Адель поднялась, чтобы найти кого-нибудь. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Они спорили. Приоткрыв дверь и стараясь оставаться незамеченной, она увидела Адама, стоящего к ней спиной. Его отец, яростно жестикулируя, доказывал свою правоту.
— Ты же понимаешь, что притащил еще два лишних рта!
— А нужно было оставить их умирать? Чтобы мы могли поесть больше?
— Да! Сам знаешь, как трудно! Чертова буря! Отцу девчонки и так недолго осталось. Его руки и ноги черные. Думаю, он их отморозил. О чем ты вообще думал?
— Я не думал. Я помог.
— Идиот! С тобой невозможно говорить! — в сердцах бросил ему отец.
Адель прикрыла дверь. По щеке скатилась одинокая слеза. Слышать о том, что твоя жизнь была лишней, было слишком больно.
Адам прервал свой рассказ. За окном начало светать.
— Знаешь, ее отец был совсем плох. Его тело, ноги и руки были покрыты сине-фиолетовыми пятнами и набухли. И эта вонь. Невыносимый запах гнили. Он словно разлагался заживо. Его одеяло было изгрызано. От боли. Он просто зажимал его зубами.
Андрей кивнул, хотя слабо представлял себе заживо гниющего человека.
— Она все время была рядом с ним. Я бы не смог. А она была. Не знаю, как они там оказались, но она чувствовала себя виноватой и пыталась искупить свою вину.
— В тот день, — продолжил Адам, — отец позвал ее к себе.
— Убей меня, — пересохшими губами прошептал отец.
