Ефимов внезапно подумал, что его собственного геройства никогда не хватит, чтобы защитить жену и детей. Они всегда оставались защищены только его сердцем, мыслями и словами. Но это не препятствие для пуль и осколков.
Он вспомнил, как случайно присутствовал при расстреле из гранатомета офиса. Это было жутко.
Семён отпрянул от окна.
— Что случилось? — зевая спросонья, спросила жена.
— Да так, ничего. Какие-то придурки с дальним светом катаются.
— А звонил кто? — не унималась она.
Её что-то насторожило.
— Ошиблись номером, — сказал Семен, ложась в постель.
Теперь он точно знал, что завтра отдаст документы Паше. Волнение ушло. Он спокойно уснул и чуть не проспал на работу.
Через неделю Семён был переведён начальником собственной безопасности на таможенный терминал. Документы он бизнесменам вернул, как только они попросили. Но это были цветные ксерокопии, совершенно не отличимые от оригинала.
— Подмены они не заметят, — радостно сообщил Паша, подъехавший на своём джипе, — а в арбитраж подать не смогут. Да и вряд ли у них теперь возникнет такое желание, когда даже ты им не помог.
Эта последняя фраза тогда стеганула Семёна нагайкой по лицу, сведя судорогой подкожные нервы, полоснув по сердцу, оставила незаживающие шрамы на всю жизнь. Получалось, что он был последней надеждой на справедливость. А теперь её нет, и вместе с ней он тоже исчез.
Генерал своё слово сдержал и через два месяца Семён получил полковника. Позже — генерала, но это были другие заслуги.
Ткач, слегка покачиваясь, вышел из бани. Машина стояла на месте. Водитель дремал внутри, и открыл глаза, только когда распахнулась дверца.
— С лёгким паром, Сергей Евгеньевич! — виноватым тоном произнёс Власов.
— Поехали, Костя! — не отвечая на его приветствие, устало произнёс Ткач, и, сделав паузу в момент срабатывания зажигания, добавил, — к Анне.
Власов уже несколько раз возил шефа по этому адресу в новостройки. Сначала ездили просто смотреть. Позже помог перевезти туда вещи любовницы Ткача, а затем и её саму.
Жизнь приучила Власова не соваться в чужие дела, а особенно своего руководства. Поэтому он беспрекословно выполнял всё то, что ему говорили. Он неоднократно раньше встречал Аню с электрички, когда Ткач задерживался на совещаниях или по иным делам. Ему нравилась эта непосредственная девушка, воспринимающая всё так, как есть. Не слушала советов и всё делала по-своему. Похоже, что с малых лет она росла самостоятельно, и для неё не существовало авторитетов. Было смешно видеть её выходящей из электрички в широкополой нежно-розовой шляпке с боа, когда вокруг шли сгорбленные старухи и грязные бомжи. Её короткое алое пальтишко и чёрные лаковые ботфорты вырывали её из толпы, делая похожей на язычок пламени, разгорающийся в центре сгрудившегося вокруг состарившегося, высохшего хвороста.
