— Ты всё знаешь?
— Я же сказал, что я — твоя лакмусовая бумажка. Но после меня будешь ты!
Озноб пробежал по коже под одеждой Семёна:
— Что значит «буду я»?
— Вот смотри, что со мной произойдёт! — поучительно произнёс Павел, — то же и с тобой будет!
— Они же сотрудники! — возмутился Ефимов, — Он бывший начальник ГУВД, генерал!
— То-то и страшно! — ответил Павел, — он всех и всё знает.
— Давай напишем заявление куда-нибудь, в УСБ, в ФСБ! — предложил Стас, но сёкся, понимая, что сказал глупость.
— По поводу чего? — не понял Павел.
— Ну что у тебя машину отобрали! — возмутился Семён.
— Да они же не отбирали! — удивился Павел такой наивности.
— А как же? — не понял Семён.
— Подъехали ребята на этой десятке и предложили поменяться на время. Я и поменялся.
— Не угрожали? И что они сказали?
— Сказали, что когда всем плохо, мне тоже должно быть несладко.
— Да! Философы — усмехнулся Ефимов.
— Семён, передай им документы, — неожиданно взмолился Павел, — а то ведь мне придётся и квартирой поменяться, ещё не знаю на что.
В его глазах появился болезненный блеск, какой бывает при высокой температуре.
Семён промолчал. Он был в шоке. Ему хотелось думать, что всё это обыкновенный спектакль. Но разговор с генералом убеждал в обратном. Не говоря ничего, Ефимов поехал домой. Тревожные мысли не покидали его весь вечер.
Долго не мог уснуть. Всё ворочался с боку на бок. Казалось, что затекает то одна сторона рёбер, то другая. Подумал, что давно не проходил флюорографию. Быть может что-то с лёгкими. Общаясь в следственных изоляторах с арестованными и ранее судимыми, можно подцепить что угодно.
Как продолжение беспокойства в три часа ночи зазвенел домашний телефон. Семён взял трубку.
Незнакомый мужской голос вежливо произнёс:
— Семён Борисович, извините за столь поздний звонок. Это директор фирмы. Вы хотели со мной увидеться по поводу таможенного терминала. Я только из командировки и прямо мимо Вас проезжал. Вдруг, думаю, не спите. Так могли бы обсудить неясности. Я прямо у Вас под окном. Сижу в машине…
Семён не стал дальше слушать эту галиматью. Он буркнул в трубку, что спит и бросил её на рычаг.
Подонки! — подумал он, — специально позвонили на домашний, чтобы я знал, что под колпаком.
Жена проснулась и села на кровати. В углу на двухъярусной кровати зашевелились дети.
Семён подошёл к окну. Напротив, около забора с включенными габаритами стоял огромный чёрный джип. Как только Семён слегка отодвинул занавеску, джип включил дальний свет и осветил всю квартиру. Его яркий голубой ксеноновый луч пронзил Семёна. Словно поражающая ракета раздробила его броню бесстрашия и принципиальности, создаваемую годами милицейской службы.
