.
Она – ночная бабочка, променявшая день на ночь. И сегодня она все так же живет в ночи, все так же умеет смеяться над собой и с собой: «Я орел, я летаю одна…»
…Из подворотни навстречу нам выходит человек в белом свитере крупной вязки с разодранным рукавом. По рукаву из разодранного же запястья струится кровь, чернея в лунном свете. На локте у человека плетеная корзина, откуда выглядывают букет сервелата в обрамлении валютных банок растворимого кофе. Через плечо перекинуто махровое полотенце.
– Хмелев, – истекая черной кровью, представляется мужчина. – Аида велела принести ей еду, завтра она уезжает с детьми в Кукуево. Я по дороге залез на чердак, там на веревке белье сушилось, чтобы для нее своровать полотенце, – и вот, распорол руку о какую-то железяку… Теперь она меня ругать будет. – С этими словами человек исчезает, растворяется во тьме, черной, как растворимый кофе.
Известно, что Хмелев – один из мужей Аиды (в девичестве Топешкиной) – звался до женитьбы Аронзоном. Жена заставила его поменять фамилию.
«Люди злы, а боги слабы» – очень сильная строчка в одном из самых сильных стихотворений Любови Молоденковой. Боги наделили ее удивительными свойствами характера. Она не способна на тоску и досаду – может только гневаться и радоваться. Еще наделена она способностью восхищаться – стихами, цветами, лесами и древними зданиями – всем, что может обогатить ее мир. Благосклонная судьба всегда окружала ее толпой значительных людей. Сквозь ее московскую квартиру тянулось шествие: здесь можно было встретить богемного художника и литератора-отказника, поэта-битника, дворника, иностранного дипломата…
Читает стихи Сапгир. Играют в шашки полупьяный Зверев[24] с фотографом Владимиром Сычевым – тогдашним мужем Аиды. Выигрывает Сычев – Зверев делает рисунок. Выиграл Зверев – Сычев дает ему рубль. В соплях и шелках бродит по дому дочь Аиды от японца – нежная и печальная Настя, «чайная роза в помойном ведре» – так называют ее гости.
(На фотопленке памяти – оттиск: у Аиды в квартире на Староконюшенном летом мы пьем чай с дыней – очень изысканно! У самовара неподвижно, как божок, восседает пятимесячная Настя и слушает 7-ю симфонию Малера.)
На ампирной оттоманке позапрошлого столетия, обитой посеченным атласом, хозяйка штопает черный свитер. Напротив корреспондентка иностранной газеты.
– Какой это был красивый свитер! – произносит Аида в пространство. – У меня нет второго такого, этот износился, мне надо еще один, а вот у вас тоже очень красивый свитер…
