По созвездию Лев.
По призванию – Свидетель:
В темной хате на склоне дня
Мысль шальная меня посещает:
Мой Господь так меня отличает,
Что в свидетели выбрал меня…
Разговоры ее не похожи на будничные,
Жесты сдержанны,
речи насмешливы,
язык как бритва,
нрав скандальный.
У нее узкие локти прижаты к узкому туловищу, как у строгой деревянной пермской святой.
Глаза сверкают, как осколки синего стекла,
Лицо острое
На щеке ямка.
На лбу челка.
Профиль Данте
Усмешка Вольтера.
По ее стихам можно гадать на суженого – у каждой страницы книги загибать уголки:
…от угла и до угла
жизнь сновала, как игла.
Что таилось за углом,
то написано углем
за другим углом – мелком
то, что виделось мельком.
* * *
– Я – женщина деревенская, – представляется при первом же знакомстве Аида Моисеевна Топешкина (в дальнейшем Осипова, Балтрукевич, Хмелева, Сычева). – Моя родина село Кукуево.
Бывает, что в северных селах в семьях голубоглазых курносых псковичей нет-нет да и выкатится на свет божий девчонка, черная, как уголек в чугунном утюге. Вот и в этой деревне с частушечным названием выкатилась на белый свет черноволосая, остроносая, как галченок, девчонка.
Черноволосый синеглазый галченок родился в семье агронома-большевика (15 лет ГУЛАГа + пожизненная ссылка) и сельской учительницы Любови Петровны Молоденковой, дочери священника. Известно, что она с младых ногтей была близким другом и соратницей Юрия Галанскова[19], что отправной точкой ее диссидентства была «Маяковка»[20], где выступал Галансков:
Лицо Галанскова смеется,
над площадью
потерянный Ангел повис,
игра торжествует над ложью, над
пошлостью,
верхи опускаются вниз…
(«Праздник на площади Маяковского»)
Известно, что она бушевала на процессе Четырех[21], защищая друзей, что она вообще всегда яростно защищает друзей и не боится ни врагов, ни властей.
Но начнем мы вот с чего: в теплой арбатской летней ночи, под фонарями, еле пропускающими свет сквозь загаженные голубями стекла, мы совершаем пиратский рейд по тихим дворовым лабиринтам и садикам с уснувшей черемухой. Орудуя маникюрными щипчиками и ножницами, взламываем хлипкие замки у сараюшек – выгребаем позеленевшие подсвечники, треснувшие зеркала в рамах с облупившейся позолотой и прочие ржавые раритеты… Собственно, орудует Антонио, португалец, нечаянно попавший в Москву и столь же отчаянно свалившийся в жизнь Аленки Басиловой[22] – Баси. Свахой стала Аида – направила южного юношу в квартиру, полную бубенцов, сломанных абрамцевских рамок, ободранной мебели, подсвечников, серебристой пыли и моли. У пиратки-Баси зеленые, как у стрекозы, глазища – горят в арбатском дворовом мраке. Она говорит про себя: я поэт. В ее стихах открыл редчайший размер Квятковский
