Игоря Львовича убили… Только вряд ли почки Игоря Львовича, перегнавшие столько водки, могут стать донорскими, с ними его и зароют…
Дальше этого в убийстве Игоря Львовича я не двигался — тут была какая–то опасность.
Опасность была во многом… Если не во всем.
Сон кошмарный приснился. Неизвестно, что он значит…
Ростик без памяти. Неизвестно, выживет ли.
Ли — Ли беременная. Неизвестно, от меня ли.
Неизвестно еще, беременная ли…
Игоря Львовича убили. Неизвестно кто…
Кто и за что мог убить Игоря Львовича?.. Сына бывшей актрисы, пьяницу?.. И почему я чувствую в этом опасность?..
— Здесь не почки, здесь души у людей вырезают, — поясняет мне Адам Захарович, в каком ужасном времени и рядом с каким зверьем мы живем. — Думаете, мне здоровые, молодые почки достанутся? Хрена! Везде блат да взятки! Молодые и здоровые налево пойдут, а мне пришпандорят старикашкины, лишь бы с рук сбыть!..
Алик поднимается и, зардевшись, хоть и нет рядом Зиночки, выходит из палаты.
— Адам Захарович, — говорю я. — Вы думайте, прежде чем сказать…
— Думайте, думайте… — бурчит Адам Захарович. — Раньше бы думали, такая страна была…
— При чем тут страна?
— При том… Забыли, какая страна была?.. Все всё имели, при коммунизме жили и не замечали! Здоровые, сытые!.. Ошаурки…
Адам Захарович — злобный дядька, злой на всё и всех, а больше всего на нынешнее время; злой настолько, что забыл, помнить не хочет, что одну почку ему вырезали еще в советские времена, когда все были сытые и здоровые. Был он тогда каким–то районным начальником, то ли партийным, то ли хозяйственным, а, скорее всего, как оно тогда водилось, и тем, и другим.
У него есть сын, живущий в Канаде, женившийся там, и Адам Захарович, когда плоховато стало со второй почкой, поехал к нему… Подлечился немного, но за трансплантацию сын платить отказался. Почему–то из этого, как главное, выходило для Адама Захаровича то, что сам он не имел на операцию денег, а значит, в отличие от нынешних ошаурков–начальников, никогда и ничего не воровал.
Что ж, ошаурок Шигуцкий на самом деле мог бы купить хоть ведро тех почек…
Алик стоит в коридоре и, не зная, куда деваться, дергается. «Пошли, — предлагаю я, — прогуляемся по больнице…»
— Я трубки ему перегрызу, — грозится Алик. — Ей–богу, ночью встану и перегрызу.
Я вспоминаю про веревку, перегрызенную Максимам. Любой человек и любая собака, имеющие зубы, могут что–то перегрызть. Все дело в том, что и для чего…
Почки почками и нефрит нефритом, Адам Захарович достает Алика еще и Зиночкой. «Куда тебе, деревня, в такой городок!..» А Зиночка достает меня уколами. Не все у меня весело с романчиком, если так шпигуют.
