«Ну–ну… — думал я, пока он бред свой промолачивал, — ну–ну, ну–ну…» — и это все, что я мог придумать. Если существует что–то в мире, чего мне не представить и не постичь, так это не китайская философия, не чань и не Дао, а то, о чем он бредил. Не было во мне закутка, где бы могло такое поместиться. Невозможное есть невозможное, поэтому, как только начал он в нем исповедоваться, мне и взбрело в голову, что отец он Ли — Ли неродной. Я струхнул, я сразу же попытался зацепиться за возможное… Но мне это не удалось, как не удалось ему повеситься, — и заумный для лабуха философ предстал выродком, спящим с кровной дочерью. Выродок смотрел на меня, ожидая, что я скажу, что сделаю, а что мне говорить и делать?..
Вот вы бы — что сделали?..
Если в чем–то и подмывало помочь ему, так разве в том, на что он было намерился, да Максим помешал. Ножом, который принес он лимон нарезать, или бутылкой по черепу… Но почему я?
Не придумав, что сделать, я так и спросил:
— А почему я?..
— Вам досталась Ли — Ли… Но, пока есть я, она у вас не навсегда, поэтому вы должны хотеть меня уничтожить. Это естественно.
Естественно!.. Что здесь естественного?.. И все же я не смог не спросить о том, о чем можно было уже не спрашивать.
— Ли — Ли вам родная дочь?
Максим Аркадьевич взглянул на меня непонимающе, бессмысленно — как в пустоту посмотрел.
— А какая еще?..
Что же это: бессмысленное в пустоте?.. Мне показалось, что с чужой женщиной, с неродной дочерью, с моей Камилой все это было бы ему совершенно ни к чему, потому что он выродок, ну и пусть себе, пусть, — я хотел только конкретного, без китайских намеков, ответа на вопрос, который меня ужасал.
— Вы с ней… — начал я и все же запнулся, не смог доспросить. Ну, это было, как спросить у Камилы, не хочется ли ей переспать со мной.
Доктор философии помог мне.
— Вам хочется знать…
— Да! Хочется! — решился я, и в пораненном корне моего романчика повернулась вилка — всеми четырьмя зубцами. — Вы были с ней?
— В каком смысле?..
— В самом простом! Вы с ней спали?..
Я на вилке торчал, а он опять отвечал по–китайски.
— Ли — Ли — моя противоположность. Я ведь говорил вам…
— Ну и что?!. Они все — противоположность!
Максим Аркадьевич вскочил со стула — огромный, под потолок. Здесь ему и в самом деле никак не повеситься.
— Ли — Ли не все! Все — не противоположные, они желают того же, чего и вы! А Ли — Ли — нет! Она жаждет иного! Не познать, не постичь нечто, а стать тем, что постигает, без постижения! Сразу — как вода водой! Как ветер ветром! Не осознавая себя — это и есть Дао! Только она не понимает, что тогда как отец может родить дочь, так и дочь отца! Что они друг для друга и один в другом рождаются бесконечно, ибо нет такого, что в одну сторону — начало, а в другую — конец! Она не способна включить меня в неосознаваемое, я для нее реальность, отец, и она видит и видит меня в примитивном, физическом начале — и хочет не так и не того, как и чего хочу я! Потому что представить не может, что со мной это, как с водой, как с ветром, может произойти вне сознательного, просто открыться — и всё! А вы думаете, я монстр!..
