Ну, не все так просто, за просто так кейс с деньгами не заполучишь… Хотя бы одну песенку из лишь бы чего нужно раскрутить на радио, на телевидении, чтобы ее хотели услышать на стадионе — это раз. Раскрутить ее вместе с тем лишь бы кем, или теми лишьбыкеми, кто эту песенку поет, чтобы его, или их хотели видеть на стадионе — это два. Из лишь бы чего и лишь бы кого, из говнеца этого слепить конфетку в блестящем фантике, чтоб с ума сходили — так хотели ее попробовать фаны, это три. А конфетка ведь как–то должна называться, так «Лишьбыктоты» для говнеца этого в фантике — чем не название? Что–то не наше, хоть и наше — идиотское… И вот уже лишьбыктоты, которые не то, что петь, разговаривать человеческим голосом не умеют, прыгают посреди стадиона, разеваясь невпопад с фанерой, только что до того стадиону, фанам, визжащим от счастья при виде кумиров, на головах стоящим и скандирующим: «Лишь–бы–кто-ты! Лишь–бы–кто-ты!..» Тут уж и тысяч пять маечек с лейбой лишьбыктотов вдуть им не грех, а пять тысяч маечек по три–четыре доллара…
Такая вот, или приблизительно такая, технология… Все о ней, разумеется, никто вам не расскажет. Шоу–бизнес — третий в мире по доходам. Среди законных, само собой.
С конца 90‑х славно–революционного минувшего столетия бизнес этот у нас, еще не став на ноги, начал валиться, но его поддержала, подперла своим энергичным плечом молодая демократия. На самом–то деле ни молодой, ни какого–либо иного возраста демократии не было, откуда ей у нас взяться, но все стали в нее играть — и избираться кто в депутаты, кто в президенты, кто куда. А выборы — это не только политика, власть, это бизнес, в том числе шоу–бизнес. Нам с Ростиком, имея театр–студию, надо было не головы, а пустые барабаны на плечах носить, чтоб не взять тут свое. Так мы и брали столько, сколько могли, не разбираясь, с националистов берем или с коммунистов…
В дверь постучали — и сразу в них просунулась голова ангела с рождественской открытки, пацана лет пятнадцати, который с порога заулыбался.
— Можно к вам?..
Все, что вертится возле Марты, вертится быстро.
Он вошел и стал посреди комнаты, словно подготовился к допросу. Выглядел он обворожительно — пара кукле Барби. На сцене такому достаточно лишь появиться да кудрями встряхнуть… На него смотреть будут, а не слушать.
— Вам звонили…
— Звонили. Тебя как звать?
— Поль.
— Как?!. Извини…
— Да ничего… Мало кто не удивляется. Отец в честь Пола Маккартни назвал, а мать смягчила имя. Ее по молодости больше к французам тянуло. Я тогда не мог быть против.
