И в подтверждении его догадки, к нему стали подходить проходившие мимо его дома, деревенские жители — соседи и знакомые.
Впрочем, деревня есть деревня и тут понятное дело, все друг друга превосходно знают. И само знакомство бывает, ограничивается лишь тем, что не все друг с другом как надо ладят.
Наш герой, ладил со всеми.
Итак, проходя вдоль забора огораживавшего владения Агафона Анатольевича от улицы, завидев его сидящим на лавке возле избы, люди подходили к нему.
Слова в произносимых вопросах были разными, но смысл в каждом случае, по сути, был схож:
— «Правда ли что он посадил редкий сорт репы?»
— Правда, истинный крест, — кивая головой, степенно отвечал Агафон Анатольевич.
— «И большой урожайности?»
— Так точно, — наклоняя голову, подтверждал Агафон Анатольевич.
И уже опережая просьбу, говорил:
— Семенами, когда будут, поделюсь. Приходите, приходите.
Большего людям и не надо было, а потому перекинувшись с хозяином будущего урожая чудной репы, ещё несколькими незначительными фразами, никоим образом уже не влияющими на тему начатого разговора, прощались со стариком, уходя далее по своим делам.
А тот, или же выдохнув табачный сизый дым в сторону подлетавших к нему, назойливых комаров, если курил, или же отмахнувшись от кровососов рукой, провожал уходивших от него деревенских жителей, хитрым смеющимся взглядом.
Ему было всё равно. Все преувеличения о будущей репе исходили ведь от его старухи, а не от него.
И отвечая на вопросы, он каждый раз говорил истинную правду.
— «Посадил репу? Посадил. Высокой урожайности? Высокой!»
Иного люди и не спрашивали.
Подойдя к старику и увидев его серьёзный, задумчивый взгляд, они забывали о многом из того, что хотели сказать, дабы скрасить всю беседу, и чуток прикрыть собственный интерес к неведомой репе.
Ну а дед, вновь и вновь, как только просители покидали его двор и скрывались за соседними домами, заливался негромким, хрипловатым старческим смехом. И смех его порой продолжался до появления очередных просителей.
Тогда дед делал вид, будто закашлялся, и если курил свою махорку, начинал её клясть на словах за чрезмерную терпкость. Потом сразу же принимал серьёзное выражение лица, отчего всё начиналось сначала. Коротко испросив, что желали узнать, новые гости спешили поскорее удалиться.
Так продолжалось довольно долго.
Когда же Агафону Анатольевичу приелась его роль в происходящих событиях, он стал подумывать о том, чтобы уйти в дом, но не сделал этого по той причине, что его нашли бы и там. Даже в случае с закрыванием входной двери, результат не порадовал бы его.
