— Чего тебе — «Россия»? Москва тыщу лет под себя гребет. О себе заботится, а преподносит нам как заботу о нас. «Государство», «держава»… Кому они на хрен нужны, эти державы? Всю Россию раздела, и еще покрикивает — вы там, на Кавказе, чего баламутите?..
Вова вздохнул.
— С другой стороны… Ну, выпьем.
Из кухни вышел Мясоедов, присел на корточки:
— Выпить с вами, что ли?
— Пей. Но не свинячь, как вчера, — предупредил Вова.
— А чего вчера-то? Это ж вы решили самогонку гнать. Флягу с брагой на печку ставили. Пока закапало, бражкой упились… Спасибо, я еще трезвый был, по бутылкам разливал.
Вова вспомнил и захрюкал.
— Жаль, тебя вчера не было, — сказал он Ковалеву. — А может, и не жаль. А то тоже нажрался бы, как скот и повел себя соответственно. Скотским образом.
Мясоедов хлопнул себя по лбу.
— Мужики, чуть не забыл! Я сюда шел — кого встретил-то… Сидит. На песочнице. На край присела и сидит. Ну, мужики!.. Во глазищи! Волосы — во. А я мимо иду, вам, гадам, опохмелку несу. И…
— Стоп! — Вова поднял палец. — Кто сидит-то?
— А я разве не сказал? Баба, баба сидит. Понимаешь?
— Нет, не понимаю.
— Ну, женщина, понимаешь? Вот, значит, иду я мимо…
— Стоп! — Вова поднялся с пола и пошел на кухню. Через минуту появился с новой порцией.
— Теперь излагай.
— В общем, иду и думаю — вот такую подцепить бы!
— Женщину? — уточнил Вова.
— Ну!
— Кому подцепить — тебе?..
— Тьфу! — Мясоедов обиделся.
— Да ладно тебе, — сказал Ковалев. — Чего она сказала-то?
— Ничего. Куда вам, скотам, оценить такое…
Мясоедов ушел на кухню.
— Ну, Шкаф, ты полегче, — сказал Ковалев Вове. И крикнул:
— Слышь, генерал! Ну, пошутил он — Шкафа не знаешь?
Мясоедов будто ждал — сейчас же появился снова.
— Я у нее спрашиваю: ждете кого? Она — ноль внимания. Я стою. Потом говорю: холодно же тут сидеть, елки-палки!
Вова хрюкнул и махнул рукой: ладно, мол, молчу, молчу.
— А она молчит. Только глазами меня окатила. Мне даже нехорошо стало. Я говорю — может, помочь чем? Она хмыкает и просит закурить. А мне неловко — у меня нету, как назло, с трамвая шел — последнюю выкурил. И пачку выбросил.
— Она бы твою «Приму» и не стала курить, — сказал Вова.
— Ну, ясное дело. Так хоть предложить. Ну, я и пошутил: курить, говорю, вредно. Минздрав, говорю, предупредил…
— Да, шутки у тебя. Прямо закатишься…
— А чего?
— Да ладно… Излагай дальше.
— А дальше все.
И замолчал.
Вова подумал, икнул:
— Нет, ты еще забыл рассказать, как она твоей шутке смеялась…
— Да не смеялась она! Слезы у нее на глазах были, слезы!
