Сука. Сука. Сука!
С легкой улыбкой Мэрион помахала рукой Бернарду и, как только его машина отъехала от тротуара, повернулась, дружески кивнув швейцару, занимавшему свой пост у дверей отеля «Башня Вентуры».
— Добрый день, Чиверс, — с ослепительной улыбкой сказала она.
— Здравствуйте, миссис Прескотт.
— С сегодняшнего дня мисс Вентура, Чиверс, — ласково поправила она и прошла в вестибюль, откуда на персональном лифте поднялась к себе в пентхаус.
Войдя в гостиную, она со вздохом бросила на стул норковое манто и подошла к окну. Бутылочно-зеленые бархатные портьеры сдержанно обрамляли его, а за стеклом открывалась великолепная панорама Нью-Йорка, замыкавшаяся на горизонте полоской Гудзона. Несколько полотен Дали, Пикассо и, разумеется, Кейта Вентуры украшали стены гостиной. Очевидно, эта неделя у нас проходит под знаком оранжевых лилий, рассеянно отметила она, обнаружив две прихотливые композиции из этих цветов в разных углах комнаты. Сбросив туфли, она направилась в ванную, где наполнила ванну и, напустив туда душистой, пахнущей сиренью пены, с наслаждением погрузилась в горячую воду.
Расслабление приходило медленно, очень медленно. Она в самом деле теперь свободна от Ланса и от этого всеобщего посмешища — своего с ним брака. Это было так чудесно, что она едва могла поверить.
Мэрион уселась в ванне — ее маленькие груди с розоватыми сосками показались над поверхностью пены — и постаралась припомнить, как чувствовала себя в день свадьбы. Ей было тогда всего восемнадцать, что все-таки извиняло ее. Она была хорошо защищена. Ни один мужчина не мог приблизиться к папенькиной дочке, за исключением, конечно, таких, как Ланс Прескотт, чьи предки были исконными американцами из первых поселенцев, ступивших на эту землю триста лет назад. Лишь подобным счастливчикам разрешалось приближаться к Принцессе Вентуре, никогда не знавшей никаких забот и тревог. Но вследствие этого она ничего не знала ни о жизни, ни о мужчинах — абсолютно ничего. Что же тут удивительного, если ее буквально ослепил Ланс, который в совершенстве знал искусство обольщения и, когда хотел, мог пустить его в ход.
Неохотно выйдя из горячей ванны, Мэрион завернулась в мягкое полотенце и подошла к одному из зеркал. Она увидела в нем невысокую двадцатичетырехлетнюю женщину с темно-карими глазами и блестящими черными волосами, которые обвивали ее гибкие плечи и по-девичьи узкую грудь.
— Посмотри на себя, — тихо сказала себе Мэрион. — Ты Принцесса Вентура и больше никто. Совсем никто… — Она ничего не сделала, чтобы заработать свое огромное богатство — абсолютно ничего. У нее — и это факт! — не было ни одного рабочего дня в жизни. Председательствовать на двух-трех благотворительных собраниях и посадить какое-то дерево в парке — просто не в счет.
