Он под Изюмом бил «кукушек»
пониже глотки, выше ушек,
и вот, придя с войны домой,
пошел на птичий мир войной.
…Весна по рощам, по яругам
поет последним ручейком.
Казак вдоль пойм, росистым лугом,
сквозь ночь идет с дробовиком.
«Успеть! На зорьке — час пирушки…»
Лесной полночный мир угрюм.
Казак услышал: на опушке —
тетеревиной свадьбы шум.
Лес поделился бугровиной,
устроил казаку привал
и свадьбою тетеревиной
охотника зачаровал.
Казак сидел, глядел и думал:
вот посижу, мол. Подожду, мол.
Потом…
А тетерев, квохча,
то вскинет клюв, то полукругом
вдруг выгнет крылья — и к подругам…
Пора влюбленных горяча!
Лес на заре запел на диво.
Казак в сторонку отошел
и молвил: — Очень уж красиво! —
и дробовик вложил в чехол.
