А мне было не до сфер. Просто тепло и уютно, несмотря на ледяное царство вокруг.
— Ну, теперь-то, когда она тебя подзарядила, сможешь нас вытащить, рогатый? — бесцеремонно обратился к демону тень и без перерыва обратился ко мне: — Это ты здорово придумала, с поцелуем.
В этот момент я была готова придушить излишне догадливую и болтливую тень, если бы это только было возможно.
Лим резко отстранился, из его взгляда исчезли теплота и нежность, их сменил холод сжиженного азота.
— Смогу, — коротко бросил он, поворачиваясь ко мне спиной. — Теперь силы хватит, спасибо.
Я сжала кулаки от досады.
— Какой же ты дурак! Идиот, хотя и следователь! — зло бросила я.
От такого эмоционального заявления Лим обернулся.
— И в чем же я дурак? В том, что реалист? — холодно бросил он.
— В том, что боишься сам себя! — крикнула я зло. — Веришь своим страхам, стоит какому-то световому пятну раскрыть рот!
— Но-но, попрошу не выражаться! — подал голос тень и тут же схлопотал от меня словесную затрещину.
— А ты вообще молчи, предатель!
— А я, может, за Аарона, — нагло заявил бестелесный довесок ничтоже сумняшеся. — Он как-никак глава клана Ника, к тому же теперь в лепешку разобьется, а хозяина спасет, твоя же жизнь с ним связана, ты стала избранницей его дракона… А этот рогатый — он же отмороженный, и для него маньяк — рядовое дело, и ты — рядовая…
Лим, сложив руки на груди, молча слушал нашу перепалку с побелевшими скулами и непроницаемым лицом. А мне буквально физически необходимо было услышать от него хоть что-нибудь. Хоть какую-нибудь реплику, фразу. Почему-то это было в тот момент для меня очень важно.
Но демон безмолвствовал, источая холод, в котором мне чудилось презрение.
— Почему ты молчишь? — выдавила я из себя, хотя в горле был ком.
— А что я могу сказать? — рыжий смотрел на меня без тени эмоций. — Я ошибался, и ты похожа на остальных. Может, это свойство женской природы: играть на чувствах тех, кому ты небезразлична, если грозит опасность жизни, использовать любые приемы, чтобы спастись… И приберегать запасные варианты. Судя по словам тени, и у тебя есть тот, кто защитит, стоит только броситься ему на шею…
Договорить он не успел. Хлесткая пощечина прозвучала в тиши отчетливо.
— Я. Не. Профурсетка. И не торгую своим телом во спасение, — произнесла отчетливо, по слогам, хотя внутри меня все буквально клокотало.
Первый раз в жизни залепила пощечину. Рука горела, и хотелось непроизвольно ею встряхнуть, сбрасывая боль, но я сдержалась.
