А потом пришло спасительное озарение: «Хуже все равно уже не будет, может, хотя бы перед смертью поцелую этого несносного демонюку, который мне, увы, нравится». Больше ни о чем не думая, решительно подняла голову и поцеловала. Сама. Уверенно.
Лим, в первый момент не ожидавший от меня такого коварства, замер от неожиданности. А потом его руки скользнули мне на талию и ладони застыли над ягодицами.
Я же уже не чувствовала жара вокруг, словно его и не было. Лишь тело, сильное, напряженное, находящееся столь близко, что кожа чувствовала кожу. Лим прижал меня еще сильнее, и я с охотой подчинилась этому давлению, моя голова закружилась, а руки непроизвольно обняли его шею.
Мы уже не слышали и не видели ничего, наслаждаясь этими мгновениями, возможно последними в жизни. Грудь наполнила тоска о невозможности большего.
Губы меж тем касались губ, говоря на самом древнем из языков, наши руки, казалось бы, жившие своей жизнью, исследовали тела друг друга. Я ощутила под ладонью его собранные в хвост волосы, оказавшиеся на поверку жесткими, шею, сильные плечи.
Хвост Лима, нырнувший под юбку, воодушевленно изучал мое колено, медленно, но уверенно, поднимаясь все выше и выше.
То, что началось резко, решительно и для одного из нас внезапно, постепенно перерастало в нечто нежное, чувственное, свежее. Демон словно опасаясь, что я ускользну, провел рукой по спине, шее и обнял голову, как драгоценную чашу, беззастенчиво начал игру, то прикусывая губу, то скользя, дразня языком, то замирая в ожидании ответа.
Его непредсказуемая ласка обещала, манила, дарила желание. И я отвечала без стеснения и притворного стыда.
Мы оба были самими собой, отбросив маски и двуличие суетного мира. Словно огонь сжег его холодный панцирь отчуждения, мой страх прикосновений, сулящих старость и смерть…
— Ты мое наваждение, Лючия, — стон наслаждения, заставивший меня вздрогнуть, но не открыть глаза.
Телом я отчетливо чувствовала, что он хочет большего, и что самое поразительное, но я желала того же.
— Ребят, я, конечно, рад, что вы получаете взаимное удовольствие, но вам не кажется, что здесь стало как-то холодновато? — излишне громкий голос тени заставил нас обоих вздрогнуть и прерваться.
Я открыла глаза. Мы стояли не иначе как посреди Антарктиды: кругом был лед. Причем порою самых причудливых форм, словно сполохи огня враз застыли.
— Никогда бы не подумал, что заклинание охлаждающей сферы можно применить в таком масштабе, — протянул Лим, не разжимая объятий.
