— Ну что еще? — пролаял дядя Вернон, вновь появляясь в дверях.
Похоже было, что Дадли боролся с собственными мыслями, слишком сложными, чтобы он мог обратить их в слова. Спустя несколько мгновений тяжелой внутренней борьбы он наконец спросил:
— Но куда он тогда пойдет?
Тетя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Дадли их явно пугал. Молчание прервала Эстия Джонс.
— Но… ведь вы же знаете, куда направится ваш племянник? — с изумленным видом спросила она.
— Конечно, знаем, — ответил дядя Вернон. — Он уйдет с кем–то из вашей шатии, так? Ладно, Дадли, пошли в машину, ты слышал этого человека, мы спешим.
Вновь дядя Вернон промаршировал до входной двери, и вновь Дадли за ним не пошел.
— Уйдет с кем–то из нашей шатии?
Эстия явно чувствовала себя оскорбленной. Такую реакцию Гарри уже встречал: ведьмы и волшебники были просто парализованы, узнав, насколько мало знаменитый Гарри Поттер интересует его ближайших родственников.
— Все нормально, — заверил ее Гарри. — Это не имеет значения, честное слово.
— Не имеет значения? — повторила Эстия, и ее голос пошел вверх, предрекая бурю. — Эти люди что, не понимают, через что ты прошел? В какой опасности ты находишься? Какое уникальное место ты занимаешь в сердцах всех, кто борется с Волдемортом?
— Э… неа, не понимают, — подтвердил Гарри. — Они считают, что в доме я занимаю место зря, да, но я привык к…
— Я не считаю, что ты только зря занимаешь место в доме.
Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он бы не поверил своим ушам. Пораженный, он смотрел на Дадли в течение нескольких секунд, прежде чем осознал, что да, это именно его кузен произнес; Дадли, в свою очередь, покраснел. Гарри был смущен и ошеломлен.
— Ну… э… спасибо, Дадли.
Дадли вновь, похоже, боролся с мыслями, слишком неуклюжими, чтобы их можно было выразить, после чего пробормотал:
— Ты спас мне жизнь.
— Не совсем так, — произнес Гарри. — Твою душу тот дементор забрал бы, да…
Он с любопытством посмотрел на своего кузена. Они практически не общались между собой в это лето, да и в предыдущее тоже, поскольку Гарри приезжал в Оградный проезд на очень короткий срок и проводил время в основном у себя в комнате. Сейчас, однако, до Гарри дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил этим утром, возможно, вовсе не была ловушкой. Хотя Гарри был весьма тронут, но в то же время он ощутил облегчение от того, что Дадли явно исчерпал свои возможности по выражению чувств. Открыв рот еще раз или два, Дадли покраснел еще больше и замолчал.
