Мне вслед полетели замысловато-певучие проклятия, наверняка на эльфийском. Древняя раса, говорите? Медведь тоже немолодой, побеседуйте о прошлых временах… Я погасил все факелы, кроме одного, и, ориентируясь по собственным следам, пошёл искать своих. На секунду сзади раздалось недовольное ворчание, – видимо, хищник всё-таки проснулся. И сразу же вслед за ним тихое, слаженное пение:
К Ивовым кущам Тазаринана я приходил по весне.
О краски, о ароматы весны в Нан-Тазарионе!
– Здесь хорошо! – говорил я.
У вязов Оссирианда скитался я летом.
О свет, о мелодии лета у Семиречья Оссира!
Удовлетворённое ворчание плавно перешло в храп. Замечательно, значит, они нашли друг друга… С рассветом я вышел на Федотово. Только-только постучался в ближайшую избу, как на моей спине повисли трое:
– На горяченькое потянуло? От нас так легко не сбежишь, не след полевому командиру ради чарки с запеканкой боевых товарищей бросать! – радостно тормошили меня Бекетов, Макаров и Бедряга. А потом, удивясь побитости физиономии моей, гневно требовали возвращения к берлоге и отмщения иноземцам.
Однако благородным планам сиим не суждено было осуществиться – пошёл густой снег, и найти быстро заметаемые следы в чащобе просто не представлялось возможным. Так что если вы, любезные, вдруг по весне встретите в русском лесу небритого, отощавшего эльфа – накормите бедолагу, я на них зла не держу…
* * *
В ужасах войны кровавой
Я опасности искал,
Я горел бессмертной славой,
Разрушением дышал;
И в безумстве упоенный…
Чем конкретно я был тогда до безумства «упоенный», наверное и не помню, но голова буквально раскалывалась. С болью в висках и печальными мыслями двадцать первого числа, около полуночи, прибыли мы на Смоленскую дорогу. Переночевали столь же скрытно, без огней, а на рассвете двинулись на Ловитву. Представьте же себе ужас наш, когда в пути стали попадаться нам разрозненные части французских мародёров – числом от пяти сотен и более! Нам даже некуда было бежать, солдаты неприятеля, плача, падали на колени, целовали копыта лошадей наших, насильственно умоляя… взять их в плен! И на отказ сразу хватались за оружие, грозя перебить тут всех, ежели храбрые русские казаки не соизволят увезти их из заснеженной просеки в благословенный Юхнов. Дескать, там, по слухам, и тепло, и харч бесплатный, и население практически как в Бургундии или Булони. Французы галантно кланялись и не отступали…
– Да уж, сдаются они… Много вас таких по России раком ходит! – грозно рявкнул я, прекрасно понимая, что никакого иного разрешения нет и не будет – надо брать.
