Следы пленных пруссаков затерялись, а вот полковник Гётальс как мой «личный» пленник дошёл с Ахтырским гусарским полком до самого Парижа. В сражениях, разумеется, не участвовал, но ни одной пирушки не пропускал, получив от наших казаков ласковое прозвище «пагубник». Видимо, потому, что всё так же списывал все свои проблемы на «пагубную страсть», обуздывать кою совершенно не собирался.
* * *
А в ту ночь, после битвы с Железным Волком, мне опять приснился прапрапрапрадедушка. Место встречи было неизменным – всё та же юрта с дорогими коврами и коллекционным оружием на стенах, а вот сам предок выглядел гораздо более посвежевшим и довольным.
– Удача несётся впереди тебя на крылатом коне, трепеща золотыми крыльями! Ты – герой из героев, о мой обросший бородою правнук!
– Спасибо, – скромно поклонился я, уже доподлинно зная, что особенно обольщаться не стоит – предок очень ревнив к чужой славе.
– Наполеон изгнан из пределов твоей Родины, небеса благоволят храбрым… Некогда великая армия зализывает свои раны, но ты же знаешь, как опасен раненый зверь. Не давай ему время оправиться!
– В смысле продолжать бить французов на территории сопредельных, но независимых государств?
– Зависимы все земли, которых достанет взмах твоей сабли! – наставительно поднял палец Великий Могол. – И помни: враг покорившийся всегда опаснее врага явного. Тебе предстоят новые испытания, и я уже договорился о помощи и совете.
– Хм… Вакх – был, Клеопатра – была, китаец со сложным трёхступенчатым именем – тоже, царь Пётр – был, на этот раз кто?
– Моисей.
– Кто-кто-кто?! – не поверив своим ушам, привстал я.
– Мне понятны твои сомнения, правнук… – опустив узловатую руку мне на плечо, вздохнул Чингисхан. – Знаю все предубеждения твои и разделяю их всечасно, ибо имею обширный опыт общения с детьми Сиона. Но, увы…
– Дедушка… – сурово начал я, однако весь пыл мой погас втуне – старик демонстративно взялся за камчу и продолжал уже с нажимом:
– Я сказал «но, увы…». Других союзников дать тебе не могу, бери, что осталось. И не спорь со стариками! Если бы всё решалось с наскока, огнём и железом, мир был бы устроен проще и справедливее… Постарайся хотя бы прислушиваться к слову человека с государственным складом ума.
– Да я и сам умом не слаб.
– Даже крепок, особенно задним, балабол! – окончательно доведённый препирательством моим, решил прапрапрапрадедушка, вздымая плеть. Долготерпением он никогда не отличался…
Однако же и я в этом смысле опытом подкованный – знаю, как прекратить нежелательное течение сна, и щиплю себя что есть мочи! Ничего не происходит… Я щиплю вторично – бесполезно! Я… и в этот миг рысьи глаза предка становятся ярко-оранжевыми от гнева, а плечо моё обжигает ударом камчи!
