Пахло от нашего спутника луговыми травами, пылью и еще одним резким запахом, с которым у меня связаны крайне неприятные воспоминания.
Как-то во время ночной вылазки по чужим садам, я забрался в большой сарай. Он очень похож на курятник, и я решил устроить себе праздник пуза, стащив цыпленка, или яйцо. Какое же постигло разочарование от ошибки, когда существо великанского роста схватило зубищами мой хвост и подтащило с ознакомительной целью.
Правда я исследовательского порыва не оценил и оставил клок шерсти в гигантских зубах, зато вырвался на волю. Отбежав на безопасное расстояние, я оглянулся и обозрел животное на четырех мосластых ногах с вытянутой мордой и выпуклыми глазами, что помахивало длинным хвостом. Оно фыркало, шумно топало и, когда я захотел забрать клочок шерсти (стараюсь никогда не оставлять следов), вскинуло голову и заржало с такой силой, что меня вынесло за дверь одной звуковой волной. Больше в этот «курятник» я соваться не рисковал. Запах и название существа — «лошадь» запомнил на всю жизнь. Вот и от Железера пахло лошадьми, может он конезаводчик какой, или в поло гоняет, кто их разберет этих иноземцев.
— А может, за знакомство смочим горло? По чуть-чуть, чтобы облегчить путь и чтобы поменьше трясло, — подмигнул Семен Алексеевич Железеру.
— Да-да, конечно, досточтимый Семен Алексеевич, — старичок потянул из внутреннего кармана фляжку, но наткнулся на ледяной взгляд Маргариты Павловны и поспешил исправиться. — Однако я обещал своей супруге до конца пути ни-ни, поэтому не смогу составить вам компанию.
Семен Алексеевич подталкивал глазами руку Железера, но под леденящим взглядом Маргатиты Павловны благородный призыв к братанию народов и наций умер в зародыше. Он горестно вздохнул и отсел обратно, обиженно уставившись в окно.
А Павел расспрашивал старичка об его родной стране, об обычаях и нравах, оно и понятно — дальше областного центра мы не выезжали, все сведения получали от телевизора, а там лишь четверть правды, все остальное сказка. Железер же охотно отвечал на все вопросы, но рассказывал почему-то не о современности, а о каких-то исторических событиях, то и дело в его речи проскальзывали «варвары», «рыцари» и другая галиматья в том же духе. Я задремал под стук колес да под неспешный говорок старичка.
— Железер, а чем вы занимаетесь в своей стране? И какие у вас трубы ставят на воду, чугунные или металлопластик? — подключился к расспросам Семен Алексеевич. Ответить на этот важный вопрос старик не успел. Вновь нанесло холодом, и дверь купе распахнулась.
