— Странно, но я не чувствую и не вижу темного дара, — удивленно прошептал отец. — Милая, как ты? — обратился он к дочери, как только она открыла глаза.
Лайтиэль хотела ответить, но что-то помешало ей. Ее язык коснулся острых клыков, как у вампиров. Она перепугано посмотрела на родителей, белоснежные кончики клыков выступали между пухлыми губами.
— Что со мной? В какое чудовище я превратилась? — вскрикнула она в ужасе, готовая сорваться в истерику.
— Дорогой, пришло время рассказать все нашей девочке. Никакое ты не чудовище, — утешила она свою дочь, затем посмотрела на мужа. — Расскажи ей, дорогой, — затем мать опять перевела любящий взгляд на дочь, и она тут же успокоилась, любопытство утихомирило истерику.
Ее муж посмотрел на нее и кивнул головой, соглашаясь. Они пятьдесят лет хранили эту тайну и, если бы не это событие, они и дальше бы ее оберегали от правды. Но судьба распорядилась иначе, пришло время ей покинуть их, чтобы спасти свою жизнь.
— Милая, мы с мамой на самом деле твои дедушка и бабушка, — в глазах его дочери промелькнуло удивление и неверие. — Твои родители очень тебя любят! На семейном совете мы решили ради твоей безопасности сохранить твое рождение в тайне. Твоя мать избранная и имеет два дара темной и светлой магии. Твой родной отец вампир, свои клыки ты унаследовала от него. Так что пожелай, чтобы они спрятались. Вот так, — одобрительно посмотрел он на нее, когда ее клыки втянулись. — У тебя есть еще родной старший брат, — ее отец, то есть, как оказалось на самом деле дедушка, при воспоминание о ее брате улыбнулся. — Вы двойняшки, только он принял темную сущность своих родителей, он чистокровный вампир.
— От меня отказались и отдали вам, потому что я имела светлый дар? — с горечью спросила она, чувствуя себя отверженной.
— Нет! — в один голос ответили ее приемные родители. — Они тебя очень любят, поэтому со скорбью и отдали нам. Их темный дар причинял тебе боль, ты не переносила даже их прикосновения. Подумай, милая, сама, какая бы тебя ждала жизнь, если бы ты осталась с ними. Ты бы возненавидела всех темных, росла без прикосновений нежностей и ласк, была бы постоянно изолирована, чтобы никто не смог причинить тебе боль случайным прикосновением. Когда твой родной брат получал бы все это у тебя на глазах. До того как ты подросла и начала говорить твои родители довольно часто тебя видели, — с этими словами отец показал ей иллюзию ее родителей. Детские воспоминания размытой картинкой всплыли в ее разуме. — Но мы опасались, что в своей детской непосредственности ты могла в присутствии посторонних проговориться и тогда ты бы подвергла свою жизнь опасности. Для нас всех это было тяжелым решением, но мы единогласно его приняли, — ее приемный отец сделал паузу, прежде чем продолжить. — С тех пор ты не видела своих родителей.
