Семен Хмель, узнав о занятии хутора, в тот же вечер выехал туда со своей сотней и двумя пулеметными тачанками.
К хутору подходили под утро. Часовых удалось снять без особого шума. Вместе с другими казаками Тимка окружил хуторской двор. Сильно билось его сердце. «Вот сукины дети! — думал он тревожно. — Да неужели никто не проснется. Ей–богу, порежут их, как курчат».
Большая собака, привязанная на цепь, от злости грызла доски забора, но, к удивлению Тимки, не лаяла.
— Тьфу!.. Да ведь это волк! — вспомнил он рассказ отца о том, что Мокроус держит вместо собаки ручного волка. С досады Тимка запустил в него камнем. Волк рванулся с цепи, захрипел и вдруг взвыл таким диким голосом, что у многих мороз пробежал по коже. Тимка радостно слушал тоскливый волчий вой. «Теперь–то уж проснутся». Но в доме было по–прежнему тихо, и лишь на возу, стоявшем посреди двора, кто–то зашевелился.
— Та хай тоби бис! Щоб ты сдох, клятая вражина!
— Да никак это Ванька Храп?! — обрадованною прошептал Тимка. — «Ей–богу, он. Нет, какой сукин сын…» — волновался Тимка, увидев, что Ванька повернулся на бок и натянул на себя не то рядно, не то бурку. Он решил запустить в Храпа камнем. Уже оглянулся по сторонам, ища что бы бросить, когда вблизи раздался приглушенный голос взводного.
— Не замай пса!
Волк перестал выть и, гремя цепью, рванулся к забору. Тимка улучил момент и ударил его по морде плетью. Тот взвыл и отпрянул в сторону, но лишь на миг, чтобы вновь броситься на забор. Возле самого Тимкиного лица щелкнули волчьи клыки. На этот раз волка ударил сам взводный. Удар взводного пришелся по волчьему глазу, и ночная тишина вновь огласилась зловещим волчьим воем. Ванька Храп поднялся с воза.
— Нет, не можно так спать. И що вин думае, тот клятый волк — Ванька вытащил из–под изголовья карабин и, взяв его за дуло, как палку, пошел на волка. На улице зло взвизгнули кони и послышался неосторожный окрик коновода.
Ванька отскочил к возу, на ходу выстрелив в забор. Пуля, пробив доску, свистнула возле Тимкиного уха. Раздались выстрелы, с грохотом рвались ручные гранаты, бежали с винтовками наперевес люди.
Перепрыгнув через забор, Тимка тоже куда–то бежал и даже стрелял. Пришел он в себя, лишь когда стихла стрельба и сотня собралась ехать назад.
Казаки с хмурыми лицами клали на подводы трупы убитых бандитов.
Тимка словно во сне видел, что среди них лежал Ванька Храп. Лицо его было залито кровью, правая рука неестественно подогнута за спину.
