Плавни | страница 13



Все еще улыбаясь, Наталка встала, подошла к окну и распахнула его настежь. «Скоро солнце опустится за плавни, и тогда придет Тимка. Они не пойдут к мотькиным воротам, там сегодня собираются хлопцы и девчата с ихнего края, а сядут на скамеечке возле хаты и будут петь любимые песни. Семен уехал «а станцию, и им никто не помешает».

Наталка присела на лавку и стала смотреть во двор. Перед самым окошком в маленьком палисаднике цвел высокий розовый куст. За палисадником были видны часть двора и забор, вдоль которого высились тополи. На одном из них была устроена скворешня. Возле нее, сидя на ветке, пел скворец.

С улицы раздался тихий свист. Наталка вскочила и выбежала во двор. У калитки стоял Тимка и махал ей рукой.

— Пойдем, Наталка, уже все собрались, ждут нас. Идем!

У Наталки дрогнули губы.

— Я не пойду туда, Тимка. Давай посидим здесь. Брата нет, я одна. Посмотри, как тут хорошо, не то что у Мотьки.

— Я обещал прийти… — нерешительно проговорил Тимка.

— Кому обещал? Мотьке? Ну и иди к ней один, слышишь? Иди! Ну?.. Чего же ты стоишь? Ступай!

Наталка готова была заплакать. Голос ее дрожал обидой, глаза сверкали гневными огоньками.

— Хлопцам обещал, а не Мотьке.

— Вот и брешешь, — Мотьке!

— Ей–богу, хлопцам. Ну, а не хочешь — посидим у тебя на лавочке.

— Они молча прошли к скамейке, врытой у палисадника.

— А я сегодня твоего брата на улице встретил, — сказал Тимка и сейчас же пожалел. Наталка встрепенулась.

— Поздоровался?

— Стояли с ним, разговаривали.

— Брешешь ты!

— Чего «брешешь»? В свой отряд звал… Коня своего подарить обещался.

Наталка радостно взвизгнула и обхватила Тимку руками за шею.

— Тимка! Дрянь ты этакая, чего же ты молчал? Вот не ждала! Тимка, да понимаешь ли ты, что это значит?

Ведь тебя Сеня за бандита считал, а теперь ты наш, понимаешь, наш!

Но Тимка хмурился и старался не встретиться с ней взглядом. Не пойду я в его сотню…

— Как не пойдешь?!

— Да так…

У Наталки защемило сердце. Она внимательно посмотрела на Тимку. «Так, значит, правду стали поговаривать люди, что Тимкин батько жив и вместе с его братом — в банде». Наталка упрямо тряхнула головой. «Ну и пусть, но Тимку она им не отдаст. Тимка будет наш». И она снова прижалась к нему.

— Тимка, родной, любимый мой… Иди в отряд, ради меня. Вед ты мне говорил, что я для тебя дороже всего на свете.

Тимка молчал. Да и что он мог ответить? Ведь не рассказать же ей — дочери убитого партизана и сестре красного командира, — что он ждет скорого возвращения белых, что мечтает быть офицером, а не рядовым бойцом гарнизона, что брат и отец его — в отряде у полковника Дрофы… И впервые Тимка почувствовал, какая пропасть разделяет их. Нет у них ничего общего, кроме любви.