– Хорошо, мистер Черрел.
«Как бы не так!» – подумал Хилери и повел ее в столовую, где жена печатала на машинке. Вернувшись в кабинет, он выдвинул ящик письменного стола и приготовился вступить в единоборство со счетами; на свете вряд ли нашелся бы такой уголок, где деньги были бы нужней, чем здесь, в трущобах этой христианнейшей державы, чья религия так презирает земные блага.
«Птицы небесные, – подумал он, – не сеют, не жнут, но и они не проживут без хлеба насущного. Откуда, во имя всего святого, раздобыть мне деньги, чтобы наше благотворительное общество могло дотянуть до конца года?» Он все еще бился над этой проблемой, когда вошла служанка и объявила:
– Капитан, мисс Черрел и мисс Тасборо.
«Ну и ну, – подумал он, – вот кто времени даром не теряет».
Хилери еще не видал племянника с тех пор, как тот вернулся из экспедиции Халлорсена, и был поражен, до чего он изменился и постарел.
– Поздравляю, – сказал он. – Я узнал вчера о твоих намерениях.
– Дядя, – сказала Динни, – приготовься сыграть роль Соломона.
– Да будет тебе известно, моя непочтительная племянница, что репутация мудреца, которой пользуется Соломон, – пожалуй, самая незаслуженная в истории. Вспомни, сколько у него было жен. Итак, в чем дело?
– Дядя Хилери, – сказал Хьюберт, – я узнал, что меня могут выдать боливийским властям – уже готовится распоряжение. Из-за того погонщика, которого я застрелил. И, несмотря на это, Джин хочет немедленно обвенчаться.
– Не «несмотря на это», а именно поэтому, – поправила его Джин.
– А по-моему, это слишком рискованно и по отношению к ней несправедливо. Вот мы и договорились все тебе рассказать, – как ты решишь, так мы и поступим.
– Спасибо, – пробурчал Хилери, – но почему мне?
– Потому, что ты мастер на быстрые решения, – сказала Динни, – ты набил на этом руку не хуже какого-нибудь судьи.
Священник скорчил гримасу.
– Тебя же учили священному писанию, Динни; ты могла бы припомнить, как доконала верблюда последняя соломинка. Но что поделаешь… – И он перевел взгляд с Джин на Хьюберта и снова на Джин.
– Мы ничего не выиграем оттяжкой, – заметила Джин, – если его заберут, я все равно поеду с ним.
– Поедете?
– Конечно.
– А ты, Хьюберт, можешь этому помешать?
– Боюсь, что нет.
– Скажите, молодые люди, у вас, значит, любовь с первого взгляда?
Ни Джин, ни Хьюберт не ответили, а Динни сказала:
– Безусловно; это было видно даже с крокетной площадки в Липпингхолле.
Хилери кивнул.
– Что ж, тут нет ничего плохого; со мной это тоже случилось, и я не жалею. А тебя действительно могут выслать, Хьюберт?
